Покоренная судьбой
Шрифт:
Ее очки были набекрень, а глаза расширены и полны страха.
— Ты заходишь слишком далеко, — тихо сказал Маттео.
— Слишком далеко? — прорычал отец. — Ты напал на меня и мою семью, когда мы были гостями на твоей территории. Никогда больше не говори со мной о чести. Я мастер играть грязно,
Витиелло. Ты только что открыл чертов ящик Пандоры .
Невио посмотрел на Джанну и глубоко вздохнул.
— Я чувствую запах войны.
Он рассмеялся.
— Твоя жена похожа на пуму, Маттео. Хорошая добыча.
Амо сделал шаг вперед, еще немного подняв пистолет.
Я в ужасе уставилась на маму. Ее глаза были расширены и слезились. Киара скорчилась на земле, все еще зажимая свою рану.
— Оставь мою территорию. Мы квиты. И отпусти Джанну и Изабеллу прямо сейчас, — сказал Лука.
Глаза Амо переместились на меня, и мне показалось, что я уловила сожаление в его взгляде, но, возможно, я просто надеялась на это.
— Серьезно? — спросил папа низким голосом. — Много крови Фамилии прольется, прежде чем я буду считать, что мы в расчете, Лука .
Нино наклонился к папе и что-то сказал, но папа не отреагировал. Адамо и Фабиано обменялись взглядами. Сегодняшний день закончится плохо. Очень плохо.
— Я думаю, Алессио приглянулась твоя дочь, — продолжал провоцировать Невио.
Он хотел, чтобы Витьелло потеряли контроль над собой и напали. Он без колебаний убил бы женщину.
Для него это не имело значения, человек есть человек. Ему нравилось убивать всех одинаково.
Невио что-то сказал отцу, и они все посмотрели в сторону татуированного мужчины лет сорока и его более молодой версии. Гроул и один из его сыновей, Максимус.
— Может, отдашь нам моего сводного брата и его сына? — спросил отец с жестокой улыбкой.
Амо посмотрел в сторону своего друга, который уже сделал шаг вперед.
— В обмен на мою жену и дочь? — спросил Маттео.
— В обмен на то, что ты не позволишь им истечь кровью прямо здесь, на твоих гребаных глазах. — прорычал
Невио. — Мы пока оставим их у себя .
— Я должен был перерезать тебе горло. — сказал
Амо.
— Еще не поздно, Витиелло. Иди сюда и попробуй.
Я повернулась спиной к сцене и начала бежать, застав маму врасплох. Я не была уверена, что того, что я увидела в глазах Амо, будет достаточно, чтобы спасти нас всех, но я должна была попробовать. И если уж на то пошло, это остановит Невио.
Я рванулся к краю портовой платформы. Гудзон был черным и неприветливым подо мной. Прежде чем беспокойство смогло остановить меня, я закрыла глаза и прыгнула, прижав руки к бокам выпрямленного тела. Мое падение было коротким, а удар — жестким и холодным. Ужас охватил меня.
Тот самый ужас, который охватывал меня каждый раз, когда я оказывалась в окружении воды, сколько я себя помню. Вот почему я так и не научилась плавать.
— Грета! — раздалось несколько криков, прежде чем все звуки оборвались.
18
Амо
Год спустя
Я проснулся в холодном поту, сердце
В комнате было темно, как и ночью в моем сне. Ночь, которая часто преследовала меня и каждый раз будила меня, обливаясь потом.
Я сел и спустил ноги с кровати. Одетый только в боксеры, вышел в гостиную и уставился на горизонт Нью-Йорка.
В неделю я проводил всего одну-две ночи у Крессиды и в своем таунхаусе, и никогда в одной спальне. Мой сон и так был нестабильным, а с ней рядом он и вовсе был бы невозможен. Мы едва терпели друг друга, и она все еще не простила меня за нашу брачную ночь. Но не поэтому эта ночь преследовала мои сны.
Я прижался лбом к стеклу, вспоминая тот день, когда закончились годы мира между Каморрой и Фамилией.
Грета спрыгнула с края.
Невио оттолкнул Джанну, его лицо исказилось от страха.
Я уставился на то место, где несколько минут назад была Грета. Я не думал. Я начал бежать.
Все остальное не имело значения.
— Амо, не надо! — прорычал папа.
Я достиг края и уставился вниз на Гудзон. Мои глаза лихорадочно искали на чернильной поверхности следы Греты. Ее нигде не было видно. Течение в Гудзоне может быть сильным. Невио, не задумываясь, бросился в поток, но я знал, что невозможно найти кого-то в большом водоеме без подсказки, где он может находиться.
Не обращая внимания на суматоху вокруг меня, мое сердце билось все быстрее и быстрее, пока я не заметил белую вспышку, плывущую под поверхностью справа вниз по реке. Невио нигде не было поблизости. Бросив ружье, я прыгнул, прежде чем снова потерял его из виду. Удар выбил из меня воздух, и прошло несколько сбивчивых ударов сердца, прежде чем я смог определить, что вверху, а что внизу, и выплыл на поверхность. Течение уносило Грету. Я начал плыть, используя силу воды, чтобы добраться туда, куда мне было нужно.
Долгое время я был уверен, что никогда не доплыву до нее, но потом моя рука сомкнулась вокруг ее руки.
Дождя не было почти три недели, поэтому уровень воды был низким, а река более ленивой, чем обычно. Мне стоило всех моих сил дотащить нас до каменной платформы. Нас оттащили на значительное расстояние от наших семей. На платформу вела крутая лестница, прикрепленная к столбу. Я обхватил Грету за середину и подтянулся на одной руке, пока мои ноги не достигли первой ступеньки. Я запыхался, когда достиг вершины, а Грета все еще болталась у меня на руках. Опустив ее на землю, я уставился на недвижную фигуру Греты подо мной, моя грудь вздымалась. Черт. У меня почти не осталось дыхания, но я прижал свой рот к ее рту и начал реанимировать ее. Я пытался смириться с тем, что больше никогда ее не увижу, но мысль о том, что она не может быть где-то в безопасности, жить своей жизнью, была неприемлема.