Покоренный кланом
Шрифт:
Боясь, что они заметят его беспокойство, Дегорск повернулся к глухой стене их временного жилища. Каюта клана была намного больше, чем каюта для одного, и все они наслаждались дополнительным пространством. У Лидона было достаточно места для алтаря. Транис повесил полку, на которой лежал его кербл-шар, а на дальней стене красовался зад Дегорска. На стене было достаточно места, чтобы они могли продемонстрировать свои достижения, но с учетом того, что до пункта утилизации оставалось всего две недели пути, это казалось бессмысленным. Не говоря
Позади него Транис сказал: — Есть несколько новых эсминцев, готовых к запуску. Я смогу сам выбрать команду.
Лидон зарычал, и от этого звука у Дегорска волосы встали дыбом. — Мы же все еще получаем эти три недели отпуска, правда?
— В два раза больше, если учесть твою операцию и реабилитацию, — поспешил заметить врач.
— Это не считается. Застрять в больнице еще хуже, чем сидеть взаперти в том, что осталось от этого эсминца.
Транис усмехнулся: — Клаустрофобия, мой нобэк?
— Осталось меньше половины корабля. До этого мне пришлось пять дней терпеть тесноту в истребителе. Это утомляет, даже если тратить достаточно времени на упражнения и прочие отвлечения.
Транис рассмеялся еще громче, без сомнения, наслаждаясь эвфемизмами «отвлечение» и «упражнение» для того, что, по-видимому, было сексом. Дегорск повернулся, чтобы принять участие в веселье, хотя и не слышал ничего смешного. Интересно, когда он успел стать самым серьезным из них?
Острый взгляд Лидона пронзил его насквозь, и доктор понял, что его поймали. — Все же замечательно, и хорошие новости радуют, и мы таки создали клан, что тоже воодушевляет. Может наш имдико все-таки поделится тем, что заставило его грустить в последние два дня?
Нобэк улыбался, но в его глазах не было ничего доброго. Это заставило Дегорска внутренне содрогнуться, но он был полон решимости не испортить Транису важный момент.
— О чем ты говоришь? Я очень горжусь своими героическими сокланниками. Вы заслуживаете всего, что получили, и даже больше. Годовой запас плазианской лешеллы, обнаженные танцовщицы, ваши могучие члены, увековеченные в скульптурах из драгоценного металла…
Транис перебил его: — Лидон прав. Я списал это на последствия битвы, но ты не приходишь в себя. Ты не хочешь что-нибудь сказать нам, Дегорск?
Дегорск широко улыбнулся, не собираясь сдаваться. — Да. Я думаю, мы должны раздеться и отпраздновать. Вот, что я хочу сказать.
Лидон нахмурился: — Он что-то скрывает от нас, мой драмок.
— Я вижу. Надеюсь, ты помнишь где твой ремень.
— Конечно. — Нобэк подошел к ящикам, в которых хранились их вещи.
Дегорск запаниковал. Он не хотел еще одной порции терапевтической порки. — Черт побери, не сейчас, — он попятился к двери.
Транис преградил ему путь. — Прямо сейчас, если ты не скажешь нам, что происходит. — Его взгляд был таким же стальным, как и у Лидона.
Нобэк
Дегорск сжал кулаки. — Отлично, сделайте меня мудаком, который испортит хорошие новости Траниса. Я увольняюсь из флота. Счастливы?
Лидон приподнял бровь, и глаза Траниса расширились. — Ты собираешься остаться на Калкоре, как только мы туда доберемся?
Дегорск кивнул, чувствуя себя несчастным. — Мне очень жаль. Я просто не могу смотреть на сотни умирающих вокруг меня и ничего не мочь с этим поделать. Я не могу подняться на борт другого эсминца, даже ради вас двоих. От одной мысли об этом мне хочется кричать.
Лидон посмотрел на Траниса, ожидая его реакции. Теперь драмок был их лидером. Его решение определит, что произойдет дальше.
Лицо Траниса выражало беспокойство, а не гнев, когда он встал перед Дегорском, схватил его за плечи и крепко сжал. — Я понимаю, мой имдико. Я все еще пытаюсь примириться с необходимостью оставить колонистов в кладовой трагумцев на эти пять дней. Я знаю, что это было необходимо, чтобы успешно остановить наших врагов от вторжения в империю, но это преследует меня.
Лидон придвинулся ближе. Ремень исчез, и его руки обвились вокруг талии Траниса и Дегорска. — Никто не сомневается, что ты сделал то, что должен был, мой драмок.
— Это не значит, что я могу это принять. — Взгляд Траниса не отрывался от лица доктора. — Я знаю, что ты чувствуешь, Дегорск, но не хочу разлучаться с тобой на целый год. А именно это случится, если я уйду в патрульную миссию.
— Я тоже этого не хочу, — прошептал имдико. — Но от меня не будет никакой пользы ни тебе, ни кому-либо еще на другом эсминце. Я выдохся.
Транис глубоко вздохнул и кивнул: — Думаю, мне не стоит принимать командование эсминцем…
Дегорск в одно мгновение вспыхнул от гнева. — Ты не можешь согласиться на меньшее. Я бы никогда не попросил тебя пожертвовать своей карьерой ради меня.
На лице драмока появилось упрямое выражение. — Я хочу, чтобы ты был со мной.
Дегорск мог бы его ударить. — Где? На транспортной барже? Корабле снабжения колонии? Это ниже твоего достоинства, мой драмок, и я этого не потерплю. Я не смогу жить с чувством вины за то, что ты отказываешься от своей успешной карьеры, так же как не могу жить с работой на одном из этих кораблей смерти.
— Я не спрашиваю твоего разрешения, имдико.
Дегорску инстинктивно хотелось заткнуться и подчиниться этому повелительному тону, но слишком многое было поставлено на карту. — Нет. Нет, ты не примешь ради меня какое-то дерьмовое назначение. Ни в коем случае. Мне плевать, что ты драмок.
Они стояли почти нос к носу. Лицо Траниса побагровело от ярости, вызванной демонстрацией Дегорска, но имдико не собирался отступать. Он не собирался быть причиной того, что Транис не реализовал свой потенциал.