Покорить эльфийку
Шрифт:
Пятеро воинов ворвались в его спальню и стали вокруг кровати. Одна из молоденьких служанок губернатора внесла горящую свечу, а за нею вошёл сам немед Гэйр. Губернатор вздохнул с облегчением. Он ещё не понял, зачем к нему пожаловал клан Хаттэн.
– О, немед Хаттэн, - прорезался у губернатора хриплый голос. Он отлип от спинки и на коленях пополз к Гэйру. – Что ж вы не сказали, что в городе, я бы встретил вас подобающе…
– Заткнись. – Мрачно бросил немед. Он осмотрелся в тусклом свете одинокой свечи. Повернулся к девушке. – Мне нужен свет. Неси свечи. Много.
Служанка опрометью выскочила
– Неплохо ты устроился… - Усмехнулся и добавил резко – На пол его!
Одуревшего губернатора сдёрнули с тёплой постели, поставили на колени и, заломив руки, уткнули лбом в пол.
– За что?.. – всхлипывал тот затравленно.
Немед уселся в единственное кресло, вытянул длинные ноги. Вошла служанка, неся подсвечник на пять свечей. В спальне сразу стало светлее. Девушка поставила подсвечник на стол.
– Иди. – Кивнул головой Дэви на дверь, и она поспешила скрыться.
– За что, спрашиваешь? – Гэйр откинул назад чёрные пряди волос. – Скажи-ка мне, уважаемый Инрэйг, ты хорошо помнишь договор между городом, бывшим тогда ещё поселением, и кланом Хаттэн?
– Д-да. – Просипел губернатор.
– Поднимись на колени и смотри мне в глаза. – Он дождался, пока толстый Инрэйг устроится на коленях. Ему явно было неудобно, но сейчас это была наименьшая из его проблем. – Хорошо. Что в вечном договоре прописано о торговле людьми?
Даже в полумраке было видно, как побледнел губернатор.
– Что на землях клана Хаттэн запрещена торговля людьми... – Пролепетал посиневшими от страха губами.
Гэйр довольно кивнул.
– На чьей земле стоит этот чудесный город? Ты ещё помнишь?
– На землях клана Хаттэн…
– И что же ты можешь сказать в своё оправдание?
– В городе нет работорговли! – Попробовал оправдаться губернатор.
Гэйр хмыкнул.
– Видишь ли, Инрэйг, твои подельники взяли в этот раз не ту женщину. Мою женщину. Как думаешь, что я лично сделаю с каждым, кто посмел к ней прикоснуться?
Носок сапога Дэви прилетел аккурат под рёбра в заплывшую жиром печень губернатора. Тот заорал, но сильный кулак вдавил его оплывшее лицо в пол.
– Заткнись, если хочешь прожить на час дольше.
– Его голову грубо задрали за волосы, заставляя смотреть на немеда.
Инрэйгу показалось, что из глаз немеда на него глянули другие удивительные янтарные глаза с вертикальным зрачком. Липкий ужас холодом коснулся сердца губернатора, а под ним расползлась лужица вонючей мочи. Вождю клана Хаттэн было всё равно.
– Рассказывай. – Приказал тихо, не моргая глядя в налившиеся ужасом маленькие глазки.
И Инрэйг рассказал всё…
Глава 23.
Мрачный Фингел собрал команду на палубе. Глядя на обугленные остовы мачт, все прекрасно понимали, в какой западне они оказались. Речи о том, чтобы пересечь море, даже по спокойной воде, речи не шло. Все понимали, им предстоит зимовать здесь. В этой мышеловке.
– План таков… - начал Фингел, - будем стоять здесь, пока не успокоятся ветра. Город рядом. Переживём. Девок в воду. Лишние рты нам ни к чему. По весне выберем себе корабль, захватим и попробуем уйти за море. А дальше видно
– А этот корабль? – робко спросил кто-то.
– Этот корабль надо вести на верфи. Ты знаешь здесь верфи? – Фингел нашёл взглядом сжавшегося говорившего. – Или ты знаешь капитана, который на своём корабле доставит нас туда?
Ответом была тишина.
– Тэрис, Плим, пойдёте в город. Послушаете, посмотрите, к губернатору наведаетесь. Пусть эта крыса тоже о нас позаботится. Не светите мордами особо. Купите еды и эля. Туда и обратно.
Мрачные контрабандисты, молча, расходились по своим местам. Все понимали в какой заднице очутились. Не понимали, как из неё выбираться. В один момент они лишились всего – корабля и денег. Налаженный источник постоянного и хорошего дохода накрылся. Сюда они везли из-за моря товар, в том числе и живой, отсюда только молодых красивых женщин. Двойной доход. Всегда… И что теперь? Что им делать дальше?.. Все перспективы казались слишком туманными.
На воду тихо спустили шлюпку. Тэрис и Плим опустили вёсла. В этом фьорде, вдающимся глубоко в скалы и скалами же закрытом от ветров, никогда не было волн. Сильными гребками они погнали судёнышко к берегу.
*****
Гэйр Хаттэн был взбешён. Он позволил этому гнилому человечку творить у него под носом всё, что ему хочется. Он оставил пару воинов с ним, посадив его, практически, под домашний арест.
Утром к немеду клана Хаттэн пришёл начальник стражи. Из гостевого дома клана он больше не вышел… Гейр Хаттэн решал вопросы быстро. Ему надоел этот чёртов город с его гнилыми людьми. Он отчаянно жалел, что когда-то его недалёкие предки разрешили чужим людям основаться здесь, строить дома, устанавливать свои порядки. Глупцы! Никогда пришлые не станут жить по чужим правилам! Они попробуют всё изменить, навязать свои устои.
К обеду уже все в городе знали, что вечером состоится большое собрание на главной площади. От семьи приглашался только один человек. Никто не посмел роптать. Слишком много вооружённых людей клана Хаттэн зачем-то вдруг появилось в городе.
Площадь вся была черна от голов мужчин, пришедших поговорить с молодым вождём. Посреди площади наскоро сколотили высокий помост, с которого Гэйра было хорошо видно даже в последних рядах толпы. Когда он поднялся на помост, на площади сама собой установилась гнетущая тишина. Гэйр тяжёлым взглядом обвёл насторожившихся людей. Он был немногословен, но до каждого дошло, что и как творил губернатор. Вот тут толпа зашумела. Послышались призывы к казни.
Под дикие вопли бесновавшихся людей на помост вытолкнули мычавшего губернатора, вращающего в ужасе бешеными глазами. Гэйр поднял руку, и люди замолчали.
– За все преступления я, Гэйр Хаттэн, немед клана Хаттэн, которому принадлежат эти земли, приговариваю этого человека к смерти. Есть ли тот, кто возражает?
Толпа молчала. Гэйр протянул руку, и в неё вложили длинный кинжал. Вождь задрал голову губернатора за волосы, заставляя его подставить шею. Ещё раз кинув взгляд на притихшую толпу, молодой вождь ужасающе медленно провёл лезвием по горлу. Подождав, пока кровь, толчками вытекающая из артерий, почти перестала вытекать, щедро заливая помост, он отпустил волосы и безжизненное тело мягко опустилось на доски.