Покоритель сердец
Шрифт:
Ханна покачала головой.
— Уж если такой бабник, как ты, отказывается от женщины...
Он пожал плечами.
— А второе условие?
Ханна остановилась и повернулась к нему лицом.
— Ты обещаешь не прикасаться ко мне и пальцем.
Джордан поправил галстук.
— Никогда? До конца света?
— Именно так.
— Не знаю, — сказал он. — Мне кажется, здесь необходима некоторая оговорка.
Ханна на минуту задумалась.
— Ладно. Единственное исключение
— Должна ли это быть письменная инициатива на гербовой бумаге? — уточнил он.
Ханна наконец улыбнулась.
— Достаточно будет моего слова.
— В таком случае сделка совершена. При первой же встрече с Эстер и Рони я постараюсь убедить их, что женщины твоего типа совершенно не интересуют мужчин.
— Спасибо, — сухо произнесла Ханна. — Можешь остановиться на этом комплименте и не объяснять, насколько он близок к истине.
Джордан откровенно веселился.
— И я не буду прикасаться к тебе никоим образом... Кстати, а если дать тебе в ухо — это будет расцениваться как прикосновение?
Ханна закатила глаза и снова зашагала вперед. Джордан шел рядом, весело насвистывая.
Лучше не придумаешь, решил он. Можно видеться с сыном, не налагая на себя никаких обязательств перед матерью. Со временем она, разумеется, умерит свою враждебность, и можно будет обсудить факт наличия у него сына. И все это никак не посягает на свободу приходить и уходить, когда ему вздумается.
Идеально.
Настроение у него настолько улучшилось, что он уже стал рассматривать кирпичные домики с аккуратными двориками, мальчишек, пинающих футбольный мяч. Сейчас ему нравился даже запах сырой земли из палисадников и тяжелый, сытный дух горячего жира, сочащийся сквозь сетчатые двери кухонь.
Он продолжал насвистывать, пока Ханна не перешла дорогу и не остановилась полюбоваться ящиками с рассадой у двери в бакалею.
Это был старомодный магазинчик из тех, где продавцы знают каждого покупателя по имени. На безупречно чистой витрине красовалось выписанное синей краской: «Беттлман».
Джордан улыбнулся, заметив, как Ханна погладила лепесток анютиных глазок.
— Ты эти цветы высаживала? — спросил он, заходя в магазин.
— Куда там! Эти стоят десять долларов за горшок. Мой бюджет не позволяет идти дальше ноготков и петуний.
Ханна вошла в магазин, взяла пластиковую корзину с проволочными ручками и положила в нее несколько апельсинов, затем подошла к мясному отделу. Женщина, отпускавшая ей гамбургеры, перекинулась с Ханной парой слов.
— Очень аппетитно выглядят, — сказал Джордан, показывая на итальянские сосиски.
Продавщица улыбнулась:
— И на вкус не хуже.
— Тогда возьмем четыре штучки.
Женщина вопросительно взглянула на Ханну, но та лишь пожала плечами.
— Ты собираешься готовить их на моей кухне? — спросила она.
— Я замечательно готовлю лазанью, — заявил Джордан, сообразив, что попасть к ней на обед можно только в качестве повара.
Ханна в нерешительности поглядела на него.
— Я не хочу, чтобы ты готовил мне обед, — сказала она.
— Послушай, — начал он, на ходу придумывая довод. — Я должен сказать Эстер, что мы пытались поладить. Иначе ее не убедишь.
Ханна, вздохнув, признала его правоту.
— Ладно, — сдалась она. — Но только один раз.
— О! — восхитилась продавщица. — Преклоняюсь перед женщиной, к которой напрашивается в стряпухи такой классный парень. Скажи мне хоть, чем ты душишься. Я куплю и себе.
— Духи называются «Не хочу», — сухо проинформировал Джордан. — Специально для женщин, которые точно знают, чего они не хотят. Вроде Ханны. Пойдем, — добавил он, получив локтем в бок. — Мне тоже надо кое-что купить. — Он отобрал корзину и принялся нагружать ее боеприпасами для «лазаньской» кампании.
Потому что сейчас он начинал настоящую военную кампанию, чтобы завоевать право вернуться в ее жизнь. И это представлялось нелегкой задачей.
У кассы Ханна достала из корзины свои апельсины, хлеб и молоко, чтобы заплатить отдельно, зная, что кассирша Лесли любопытна не менее продавщицы из мясного отдела.
— Она такая независимая, — пожаловался кассирше Джордан, и Ханна вспыхнула.
Когда Лесли подсчитала сумму, Джордан небрежно добавил:
— Прибавьте еще горшок анютиных глазок, пожалуйста.
— Не вздумай покупать их мне! — вмешалась Ханна.
— Что я вам говорил? — воззвал он к таращившей глаза Лесли. — Если хочешь знать, Ханна, это мои анютины глазки.
— Они прекрасно будут смотреться в твоем офисе.
Джордан пожал плечами и помог Лесли уложить покупки в сумку.
Выходя на улицу, Ханна спиной чувствовала такие любопытные взгляды, что мысленно распрощалась с любимым магазинчиком.
Джордан завладел сумкой и кивнул в сторону анютиных глазок.
— Ты не могла бы понести мои цветы, Ханна?
Она готова была отказать, но передумала, вспомнив о свидетелях. «Трусиха! — сказала она себе. — А он пользуется».
— Мне понравилось ходить с тобой в бакалею, — сказал Джордан, подходя к дому. — Правда, — добавил он в ответ на ее гневный взгляд. — Ты мне не веришь?
— Понятно, прелесть новизны, — ответила Ханна, ставя цветы на стойку и невольно любуясь ими. — Если бы такие подвиги пришлось совершать чаще, чем раз в пять лет, тебе бы это до смерти надоело.