Покоритель сердец

Джеймисон Келли

А Ханна превратилась в прекрасную женщину. Не то чтобы раньше она не была привлекательной — просто тогда она сама этого не знала. А теперь в ней появилась уверенность в себе. Однако чего-то все-таки не хватало.

Ее улыбки — вот чего! Того, что и привлекло его когда-то. И что он должен обязательно увидеть сегодня.

Рони она наверняка улыбается. Джордан решительно присел у штабеля досок и принялся искать молоток, приказав себе не думать о Ханне Брюстер. Кажется, с ним не желают иметь дела.

Что еще более интригует.

— Мне нужны гвозди, — произнесла она со стоическим терпением, и Джордан, подняв голову, увидел ее силуэт в ярких солнечных лучах.

— Какие гвозди? — глупейшим образом переспросил он, не совсем понимая, говорит ли с живой женщиной или собственным воспоминанием.

— Девятый номер, — пояснила она невозмутимым тоном, очевидно избранным для общения с ним. — Вы на них сидите.

Джордан осмотрел траву вокруг.

— Я бы заметил, что сижу на гвоздях, — заверил он.

— Может быть, джинсы мешают циркуляции крови в мозгу, — предположила Ханна, не оставляя сомнений в том, где, по ее мнению, находится его мозг.

— Ханна! — возмутился он.

— Ну вот! — воскликнула она, ныряя за бумажным пакетом. — Что я говорила!

Она сквиталась за недавнюю сцену с доской, и это было неожиданностью. Немногие женщины решались спорить с ним.

— Я не сидел на них, — настаивал Джордан. Он перенес вес тела вперед, чтобы встать и продолжить разговор лицом к лицу, и наткнулся бедром на что-то жесткое. Рука нащупала металлический крюк. — Вот на чем я сидел.

Она почти улыбнулась, но улыбка исчезла, не успев материализоваться. Почему ему так важно увидеть эту улыбку?

Ханна знала, что действует ему на нервы. Его раздражение бросалось в глаза, и ей это нравилось. Семь лет назад ей такое и в голову не пришло бы.

— Плотники! — позвал Джейк. — Нужны плотники с молотками!

Ханна и Джордан одновременно обернулись и двинулись к Джейку и Джону.

Джордан опустился на колени возле нее, быстро забивая гвозди. Их бедра соприкасались, отчего пальцы у Ханны начали дрожать. Она напряженно уставилась в доску перед собой. Она была почти уверена, что он нарочно прикасается к ней, мстя за холодность. Или намеревается снова заманить ее в постель.

Джордан потянулся за гвоздем, и твердая ладонь скользнула по ее обнаженной руке, оставив на коже невидимую огненную полосу. Ханна затрепетала, ей оставалось только надеяться, что никто ничего не заметил. Впрочем, такая реакция на прикосновение мужчины вполне объясняется долгим воздержанием, успокаивала она себя.

— Так откуда же такой опыт?

Вопрос застал ее врасплох, и Ханна взглянула ему в глаза, что было ошибкой.

— Что?

— Где ты научилась работать молотком?

— У отца, — коротко ответила она. —

Помогала перестраивать наш дом двенадцать лет назад. Он многому научил меня. Иногда брал меня с собой, когда подрабатывал плотником.

— Ты не рассказывала об этом раньше, — удивленно сказал он.

На этот раз она намеренно посмотрела ему в глаза, демонстрируя хладнокровие.

— Честно говоря, Джордан, я сомневаюсь, чтобы вы помнили то, что я говорила тогда.

Вряд ли вы пригласили меня для бесед. — Она хотела дать понять с абсолютной ясностью, что не заблуждается относительно его тогдашней цели: короткая, ни к чему не обязывающая интрижка.

Для нее-то это значило гораздо больше. Она помнит каждое сказанное тогда слово.

Ханна резко встала, ушла в противоположный угол и ловко вколотила два гвоздя.

Джордан подошел и присел рядом. Чересчур близко.

— Твой отец все еще живет в том доме?

— Он умер несколько лет назад, — ответила девушка и потянулась за гвоздем, хотя у нее их было вполне достаточно.

— Извини, — сказал Джордан.

— Не за что, — резко ответила она. — Мне не нужна ваша деланная чуткость. — Она сказала это так громко, что шум дрели и молотков прекратился. Все посмотрели на них.

— Я не понимаю, чем вызвал такой упрек, — сказал Джордан. — Что я сейчас сделал не так, Ханна?

— Ничего, — солгала она, стараясь выглядеть усталой и печальной — манера, которую она ненавидела в других женщинах. Если что-то не нравится, надо просто сказать об этом. По крайней мере так ей всегда казалось. Но сейчас не время проявлять оригинальность. На глазах у половины Джордановой семьи.

— Эй! — Властный женский голос перекрыл рычание автомобильного мотора. —

Кто хочет есть?

Ханна обернулась и увидела, как старенький ярко-оранжевый «фольксваген» проехал по гравию дорожки и, скрежеща тормозами, остановился в нескольких дюймах от высокого ветвистого дуба. Вид многострадального дерева свидетельствовал о том, что предыдущие остановки кончались хуже. Рони громко вздохнул.

— Привет, ма. Что ты так рано?

— Рано? Я же знала, что ты не додумаешься покормить народ. Может быть, я

ошиблась?

— Ты не ошиблась, ма, — признал Рони, переминаясь с ноги на ногу.

Осанистая женщина в зеленой униформе официантки приблизилась, распространяя запах гамбургеров. Она поставила на фундамент большую белую сумку и улыбнулась

Ханне:

— Ну, Ханна, эти парни не загнали тебя насмерть?

— Я еще и на еду не заработала, Эстер, — ответила Ханна, улыбаясь, будто и не было язвительной перепалки с Джорданом.

Эстер обернулась к машине.

— Кевин, если хочешь получить гамбургер, лучше вылезай сейчас же. — Она подмигнула Ханне. — Он все утро помогал мне накрывать столы.