Покорители крыш
Шрифт:
– Нет, спасибо. В этом нет необходимости. Ты умеешь готовить?
Софи кивнула.
– Домашние блюда, выпечку, бисквиты для званых ужинов?
– Э-э, да. Думаю, да. – Это не ложь, твердо сказала она себе. Бисквиты она никогда не готовила, но любой, кто умел читать, умел и готовить, нужно было только достать подходящую книгу.
– Похоже, ты плохо питаешься. А еще ты сутулишься. И ты слишком бледная. Почему она такая бледная?
Чарльз впервые подал голос.
– Она не слишком бледная. Она выточена из лунного камня.
Женщина
– Здесь проходят ваши уроки? – спросил он Софи.
– Обычно они проходят… – Софи хотела сказать «на крыше», но Чарльз вовремя округлил глаза и едва заметно покачал головой, поэтому она поправилась: – Да. Обычно здесь.
– Где же тогда ваша доска?
Софи не придумала убедительного ответа на этот вопрос и сказала правду.
– Доски у нас нет.
– Как же можно хоть чему-то научиться без доски? – спросила женщина.
– У меня есть книги. И бумага. А еще, – просияв, добавила Софи, – мне разрешают писать и рисовать на стенах, но только не в кабинете. И не в коридоре. Там рисовать можно только за вешалкой.
Почему-то женщине это не понравилось. Она встала и повернулась к своему спутнику.
– Начнем? Я и думать боюсь, что нас ждет.
Они пошли с инспекцией по дому, словно намереваясь его купить. Они проверили, нет ли дырок в простынях, и не запылились ли шторы. Они заглянули в кладовую и сделали себе пометки, увидев ровные ряды сыров и банок с вареньем. Наконец они поднялись к Софи на чердак и изучили содержимое ее комода.
Женщина вытащила красные брюки, и мужчина печально покачал головой. Зеленые брюки – с любопытными пятнами на лодыжке – заставили женщину содрогнуться.
– Неприемлемо! – сказала она. – Мистер Максим, меня поражает, что вы такое допускаете.
– Вовсе он ничего такого не допускает, – заметила Софи. – Они ведь мои. Чарльз к ним не имеет отношения.
– Девочка, прошу тебя, помолчи.
Софи захотелось ее ударить. Чарльз подошел поближе к Софи, но ничего не сказал. Он упорно хранил молчание – и молчал даже внизу, пока не пожал инспекторам руки и не сказал им несколько слов на прощанье. Как Софи ни пыталась, расслышать ей ничего не удалось. Закрыв за ними дверь, она осела на коврик.
– Что они сказали? Я хорошо держалась? – Она пожевала кончик своей косы. – Мне они совсем не понравились, а тебе? Я хотела в них плюнуть. Особенно в этого дядьку! Он прям вылитый бабуин!
– Я счел его прекрасным доказательством теории эволюции. Согласна? А женщина! Да я встречал и кованые заборы, в которых больше человечности.
– Что они сказали, когда уходили?
– Сказали, что составят отчет.
– Но это ведь не все? Вы говорили дольше.
– Думаю, нам надо поговорить. Где нам будет удобнее всего? На кухне?
Но Софи не хотела сидеть там, где только что ходили инспекторы. Дом после них казался затхлым и холодным.
– Нет, на крыше.
– Конечно.
Софи бросилась на кухню. Сливочник стоял в леднике. Софи прихватила еще варенье и буханку свежего хлеба. Когда она поднялась на крышу, Чарльз уже сидел на трубе.
– Садись. Ты в порядке?
– Да, конечно. В чем дело? Что они сказали?
– Софи, постарайся поверить тому, что я тебе сейчас скажу. И постарайся понять. Сделаешь это ради меня?
– Само собой, – ответила Софи, в нетерпении смотря на Чарльза. – С чего бы мне тебе не верить?
– Не будь так уверена, любовь моя. Верить – это талант.
– Хорошо. Я тебе поверю. В чем дело?
– Съешь немного хлеба с вареньем. Можешь даже обмакнуть его в сливки.
– Чарльз, в чем дело?
Чарльз оторвал кусочек хлеба и скатал его в комок большим и указательным пальцами.
– Прежде всего, поверь: если тебя заберут, это разобьет мне сердце. Ты стала величайшим приключением моей жизни. Без тебя в моей жизни не было бы света. – Он посмотрел на Софи. – Ты понимаешь это, Софи? Ты мне веришь?
Софи кивнула и вспыхнула. Она всегда краснела, когда о ней говорили хорошие вещи.
– Да. Кажется, верю.
– Но я никак не могу помешать этим людям. Юридически ты не моя. Юридически ты в собственности государства. Ты это понимаешь?
– Нет, не понимаю. Это глупо!
– Не могу с тобой не согласиться. И тем не менее это так, дитя мое.
– Как я могу принадлежать государству? Государство ведь не человек. Государство никого любить не может.
– Я понимаю. Но я думаю, что они хотят тебя забрать. Они не сказали ничего наверняка. Но дали пару намеков.
Софи вдруг похолодела.
– Они не могут.
– Могут, дорогая моя. Правительства способны как на великие, так и на глупые вещи.
– Что, если мы сбежим? В другую страну? Мы можем уехать в Америку.
– Они нас остановят, Софи. Скажут полиции, что я тебя похитил.
– Откуда ты знаешь? Уверена, они так не сделают! – Софи вскочила на ноги и потянула его за руку, за рукав, за волосы. – Давай уедем. Мы просто уедем, Чарльз. И не надо никому говорить. Пока они не отправили свой отчет. Пожалуйста! – Чарльз не двигался. Софи вцепилась ему в рукав. – Пожалуйста.
– Прости, дорогая. – Казалось, он стал вдвое старше, чем был этим утром, и Софи как будто даже расслышала, как захрустели его шейные позвонки, когда он покачал головой. – Они придут и заберут тебя обратно, дорогая. В этом мире есть люди, которые не терпят никаких отступлений от правил. Мисс Элиот – одна из них. Мартин Элиот – другой.
Софи подпрыгнула.
– Элиот! Он сразу показался мне знакомым! Чарльз, думаешь, они родственники?
– Господи! Вообще-то, это вполне возможно. Боже мой! Она говорила, что ее брат работает в правительстве.