Покорители Стихий
Шрифт:
– А тебе бы этого хотелось? – задал маг встречный вопрос.
Агнари покачала головой, а затем положила её на плечо мужа. Гилберт тепло улыбнулся, и ласково провёл ладонью по волосам Агнари.
– Мне бы тоже этого не хотелось, но к сожалению, иногда людям приходится поступать вопреки своим желаниям. Уж тебе ли этого не понимать, - проговорил стихийник с нескрываемой грустью, осознавая, что визит Ровены положил конец идиллии, и что даже после похорон их жизнь едва ли вернётся в прежнее русло.
***
После того как священник прочитал молитву, гробы с телами герцога, Кристиана и Селии не опустили в землю, а отнесли в фамильный склеп Вейнсморов. Помимо Ровены, Гилберта и Агнари на похороны прибыло ещё несколько десятков человек. И хотя почти все собравшиеся были облачены в тёмные траурные одежды, мало кого из них смерть надменного герцога хоть немного расстроила.
Помимо представителей дворянства, похороны посетило и несколько магов, которым не терпелось пообщаться с новым герцогом. Гилберт не обращал внимания на наблюдавших за ним с почтительного расстояния магов, вежливо выслушивая соболезнования по поводу смерти родных от посторонних людей. Впрочем, не все соболезнования были лживыми.
Подошёдшую к нему девушку хрупкого телосложения Гилберт, в отличие от Агнари, узнал не сразу. Ею оказалась Аела – дочь ныне покойного маркиза Золтана, и единокровная сестра Тэйвена. Её слова сожаления показались новому герцогу искренними, поскольку они были произнесены от чистого сердца, а не просто из вежливости. Губы Ровены, наблюдавшей за тем, как её сын общается с Аелой, тронула лёгкая улыбка. Которая тут же исчезла, стоило вдовствующей герцогине увидеть Джериса – сильного тёмного мага, а по совместительству одного из членов Временного Совета. Интуиция подсказывала женщине, что едва ли такой занятой человек стал бы тратить время на банальный визит вежливости. Если только у него не было каких-то планов, ключевая роль в которых была уготована новому герцогу.
Решив действовать на опережение, Ровена уверенным шагом направилась к сыну, только-только закончившего общаться с Аелой, переключившей своё внимание на Агнари.
– Нам надо серьёзно поговорить, - обратилась герцогиня к сыну.
– Хорошо. Говорите, - холодно проговорил Гилберт, всем своим видом давая понять, что его не слишком волнует о чём пойдёт разговор.
– Только не здесь. Давай зайдём в дом. Этот разговор не предназначен для посторонних ушей. Он касается смерти твоего отца и Кристиана.
Гилберт заметно напрягся, и после недолгих колебаний всё же решил выслашать Ровену. Покинув многолюдную лужайку, мать и сын зашли в дом, и проследовали в покои герцогини.
– Извини что не рассказала тебе всю правду ещё вчера. Я просто не хотела вываливать на тебя всю эту грязь сразу, - заговорила Ровена заговорщическим тоном.
– Какую грязь? Что происходит? – не понял новоявленный герцог.
– Об этом бояться говорить вслух, но велика вероятность, что падение кареты с обрыва было не несчастным случаем, а хорошо спланированным убийством, за которым стоит Временный Совет.
– Что?! Как такое возможно? – ошарашенно выпалил стихийник.
– Очень просто. Когда они только выдвинулись в путь, на небе не было ни облачка. Спрыгнувший с кареты кучер сломал несколько ребёр и руку, но остался жив. Если верить его рассказу, погода испортилась как-то уж слишком внезапно и резко, а смерч появился буквально изниоткуда.
Шокированный Гилберт помотал головой, и принялся массировать лоб двумя руками. Мысль о том, что члены магической гильдии могли прикончить столь значимую фигуру, как герцог Вейнсмор, не укладывалась у него в голове. С другой стороны, Гилберт совсем не интересовался делами своего отца, а потому и не мог знать наверняка чем покойный герцог так насолил магам.
– Ничего не понимаю. Зачем Совету это понадобилось? Должен же быть хоть какой-то мотив, - тихо пробормотал Гилберт, но Ровена его услышала.
– И он был. После того как погиб император, и началась грызня между дворянами, твой отец решил, что сможет посадить на трон Кристиана. В конце концов он имел столько же прав на него, сколько и все остальные претенденты, и был готов стоять до конца. Магам же было необходимо как можно скорее урегулировать этот конфликт, чтобы сосредоточиться на Тэйвене. Я не знаю наверняка, пытались ли они убедить твоего отца отказаться от этой затеи, но если такой разговор имел место, не трудно догадаться чем он закончился.
Гилберт сжал руки в кулаки. Славившийся своим упрямством и неспособностью пойти на компромисс покойный герцог Вейнсмор вполне мог оказаться жертвой магов из Временного Совета.
– Это ничего не значит. Если в этом деле замешана магия, нет никаких доказательств, что несчастный случай – дело рук Совета. С таким же успехом это могли сделать и остальные претенденты на трон, - привёл молодой маг логичный довод.
– Не могли. К тому моменту Совет вынудил лордов отказаться от претензий на престол, а тех, кто ответил отказом, посадили под замок. Хотя эти люди и действуют в интересах Империи, им лучше не переходить дорогу. Если они решат, что ты представляешь для них угрозу или подумываешь пойти тем же путём, что и твой отец, то несчастный случай может произойти и с тобой.
Раздумывая над словами матери, Гилберт согласился с её доводами, и испугался. Но испугался он не за себя, а за Агнари. Если бы с его женой что-нибудь случилось, Гилберт сделал всё что в его силах и даже больше, чтобы покарать убийц. Даже если бы от этих действий пострадала вся Империя.
– Что ты думаешь о леди Золтан? – внезапно поинтересовалась Ровена.
– Она чудесная девушка, - без раздумья ответил Гилберт, не понимая почему его мать вдруг так резко сменила тему.
– Я тоже так думаю. Из неё бы получилась безупречная герцогиня.
Ещё больше сбитый с толку Гилберт нахмурился.
– Я понимаю к чему вы клоните. Как я уже сказала, Аела чудесная девушка. Она могла бы стать хорошей и преданной женой. Но не для меня.
– Почему?
– Потому что у меня уже есть жена.
– В тайне от которой ты планировал аннулировать брак.
– Потому что был дураком.
– Ты и сейчас ведёшь себя не слишком дальновидно. Ты теперь не маг из захолустья, а герцог. А женой герцога должна быть порядочная девушка из хорошей семьи, а не какая-то спустившаяся с гор дикарка.