Покорившая небеса
Шрифт:
– Очень важен!
– киваю я, наблюдая как на лице герцогини появляется спокойно-насмешливое выражение и застывает.
– Речь о принце Валлиарде и вашей связи с ним.
– О! Тут я могу закончить все разговоры и впрямь за пару минут.
– У герцогини чуть дрогнул уголок губ.
– Нет никаких связей и соответственно, речь вести не о чем.
– Ошибаетесь, герц... Ошибаетесь, Лена. Я, возможно, как никто другой могу понять то, что вы чувствуете. Я ведь тоже поверил, что для меня есть место в жизни императора. Тоже доверял безоглядно. И в награду за своё доверие получил приговор.
– Слова тяжёлые, те, которым
Но я каким-то не чувством даже, а неясным, смутным ощущением понял, что любое слово лжи, и герцогиня просто спрячется, как редкая жемчужница в свою раковину. И тогда можно будет распрощаться даже с малейшей надеждой на помощь аристократки.
– Чего вы от меня хотите?
– с каким-то усталым выдохом спросила она.
– Помощи. Как бы это не прозвучало, но я пришёл за помощью к той, кто стал Истинной императора.
– Остроухий паренёк при моих последних словах уронил на свои барабаны палки, от чего на весь трактир раздался грохот, и с ужасом уставился на герцогиню.
– И именно эта связь, связь Истинной и её Избранного, затрагивает и меня.
– А Избранный, как я понимаю, у нас принц или император, судя по разговорам у тюрьмы, он сам ещё не определился кто он? Только я его не выбирала. Я вообще на то голосование не ходила.
– Хмыкнула она.
– И как же эта связь задевает вас? И может, наконец, представите своего спутника? Вас хоть и редко, но всё же видели на официальных приемах, поэтому есть возможность узнать. А сквозь предметы я видеть не умею.
– Это мой близкий друг. Он решил сопровождать меня. Он не открывает лица и молчит.
– Я судорожно пытался придумать причину такого поведения, но меня выручила сама герцогиня.
– Какой-нибудь дурной и почти невыполнимый рыцарский обет?
– с сочувствием посмотрела она на Валлиарда.
Тот медленно кивнул ей в ответ, наталкивая меня на мысль.
– Он откроет лицо и заговорит, когда его возлюбленная ему это позволит. А до этого момента, он безымянная тень.
– Я с удивлением наблюдал как менялось выражение на лице герцогине. Сочувствие сменилось непониманием, удивлением и превратилось в откровенную жалость.
– Вы, конечно, извините, - обратилась она к Валлиарду.
– Но я искренне надеюсь, что возлюбленная у вас не какая-нибудь истинная, единственная и неповторимая. С девушкой вам явно не повезло.
– Почему это не повезло?
– удивился я и заступился перед герцогиней за неё саму, хоть она этого и не знала.
– Она девушка из благородного и древнего рода, слывёт красавицей, воспитана. Наследница богатых земель.
– И обладает жестоким сердцем и явной любовью к издевательствам. Это же надо было до такого додуматься? Кожа при холоде затвердевает и доставляет массу проблем. А в жару, наоборот, под такой маской кожа начнёт преть. И дурная блажь этой вашей наследницы и красавицы может иметь весьма плачевные последствия.
– Добавила герцогиня.
Крыса на её плече завозилась и почему-то начала пищать. Герцогиня улыбнулась и аккуратно погладила крысу пальцем между ушами. От этой улыбки лицо аристократки совершенно изменилось. На нём отразилось столько мягкости и нежности, что сразу стало заметно, насколько герцогиня ещё совсем юная.
– Ты прав Фарт. Уж мне бы другим советовать в этом вопросе.
– Сказала Орландская крысе.
– Вы понимаете, что означает этот писк?
– не
– Тут само по себе всё понятно. Вы лучше скажите, содержание разговора между вами и мной, на котором вы так настаиваете, не повлечёт за собой... Дурных последствий и проблем для тех, кто случайно станет его свидетелем?
– спросила герцогиня, снова сложив руки на груди.
– Нет. Так или иначе, но то, о чём я собираюсь с вами поговорить, уже не секрет для многих в империи. Для жителей столицы так точно.
– Заверил её я.
– Тогда пойдёмте. Я сегодня планировала показать нашему достопочтенному хозяину новое блюдо, заодно и вас выслушаю. Однако прошу заметить, я обещаю только выслушать.
– Сделала акцент герцогиня, снизойдя до разговора, и направилась в коридорчик за стойкой.
Я пошёл за ней, как и Валлиард. На кухне помимо нас ещё остались тот самый паренёк, что помогал рубить дрова герцогине у её дома, и сам хозяин трактира. Его видимая худоба и добродушная улыбка меня не обманули. Да и то, что сел он рядом со стойкой для поварских ножей, тоже явно не было случайностью.
– Помните, уважаемый Клаус, у нас позавчера скисло молоко, и я просила вас оставить его, помните?
– хитро улыбнулась она, глядя на трактирщика.
– Помню, конечно. Но не понимаю. Я на кухне испорченных продуктов вовсе не терплю.
– Тем не менее не скрывал заинтересованности трактирщик.
– Это как молоко, продукт испортился. А мы его подержали и получили простоквашу. Снимаем верхнюю плeночку... Взбалтываем, хорошенько так. И получаем основу для чего?
– с видом уличного зазывалы она улыбнулась парню-помощнику.
– Для блинчиков!
– отозвался тот.
– Именно, Грей. Возьмёшь на себя начинку?
– спросила герцогиня, старательно не замечая заинтересованных взглядов Клауса.
– Так, вбиваем сюда яйца, мука, немножко масла. Теперь только взбиваем, у нас должна получиться однородная, густая жидкая масса. А пока я взбиваю тесто, наш гость развлечeт нас познавательной беседой. И так, что вас привело в наши края?
– Да, сейчас.
– Я растерялся от такого незаметного перехода, но достаточно быстро взял себя в руки.
– Принц Валлиард был несколько озабочен огромной популярностью и любовью к вашему отцу среди простого народа...
– Поэтому придумал, как избавиться от всей моей семьи, причём моими руками. Что у него, надо сказать, отлично получилось. Влюбленная и доверяющая ему дура в моём лице, сама впустила смертельную опасность в родовой замок.
– Перебила меня герцогиня.
– За что и заплатила жизнями родных и чернотой в собственной душе.
Я заметил, как закаменел брат, услышав эти резкие и жестокие слова. Жестокие в первую очередь по отношению к самой Орландской.
– Но был, точнее есть, один важный момент. Такое деяние не могло остаться безнаказанным. Тем более, что одна из императриц, опасаясь междоусобной борьбы, наложила на всех, в ком есть императорская кровь проклятье.
– Стараюсь не смотреть в сторону брата.
– Это проклятье, как ни странно это звучит, было гарантом безопасности всех потомков императорского рода. Если один из них был виновен в смерти другого, то все оставшиеся в живых носители королевской крови начинали гнить заживо, испытывая при этом сильные боли. За каждого убитого наказание длилось ровно один оборот Аркента, то есть тридцать дней.