Покорившая небеса
Шрифт:
– А крепости строят? Снежки?
– засмеялась я, разлюбить зиму я не смогла, даже живя на улице.
– А то как же! А ещё изо льда вырезают скульптуры и спорят кто лучше.
– Винард рассказывал с такой гордостью, что само собой становилось понятно, что свой остров он любит.
– Увидеть бы, - не удержалась я.
– Приглашаю, - вдруг махнул рукой бастард императора.
– Я знаю, что ваш отец часто бывал на острове и спускался в наши города. Но не думал, что он детям о наших краях рассказывал, да ещё так...
За столом, сразу после этих слов, повисла тишина. Даже Фарт отвлёкся от своей тарелки с угощением и посмотрел на Винарда, приподнявшись на задних
– Простите, герцогиня.
– Смутился он от упоминания герцога Орланского, а я чуть не прикусила себе язык.
Это у меня есть воспоминания о зиме, а откуда они должны были взяться у герцогини, которая кроме Изумрудного острова, посещала пару-тройку соседних островов, включая столичный. Так что я чуть было, не выдала себя. И хорошо, что все списали мои слова на то, что это видимо герцог рассказывал детям о том, что видел на разных островах империи.
– Так о сезоне штормов.
– Вернулся к первоначальной теме разговора Винард.
– В это время ветра между островами набираются такой силы, что движение между ними замедляется или вовсе прекращается. Саргалы просто не могут удержаться в воздухе. В некоторых местах стеной идут ливни, и путешествовать всем приходится караванами, пересекая острова. Это сильно замедляет. Уже сейчас путь до дикого острова, который занимает две, максимум три недели, растянется на полтора месяца.
– То есть, если мы отправимся сейчас, то попадём туда чуть ли не к истечению срока, отведённого всем носителям императорской крови проклятьем?
– подвела я итог, но оставляя себе призрачную надежду, что я что-то не так поняла.
– К сожалению, да.
– Кивнув, подтвердил мои слова Винард.
– Да что же это такое?
– я со стоном уткнулась лбом в столешницу.
– Только-только что-то начинает налаживаться, и опять всё рушится? Ну, неужели я не заслужила всего полгода спокойной жизни?
– Тише, девочка, - мягко произнёс Клаус, подойдя к моему стулу и погладив по голове.
– Послушай старика. Я думаю, что ни к чему рисковать и лишать себя шанса. А если ты волей небес выживешь? Или попадёшь под замену? Когда ошейник снимется, что защитит тебя от проклятья? Оно может на тебя конечно и не действует. А если всё же есть его власть и над тобой? Хватит ли сил даже у драконьего артефакта уберечь тебя хотя бы на эти полгода? Тебе надо ехать. Ради себя самой.
– А как же наш договор?
– обернулась к нему я.
– Ты многому научила своих помощников. Грей, смотрю, и вовсе знает блюда, о которых ты только хочешь мне рассказать. Продержимся, пока ты будешь в пути, а мы ждать тебя здесь.
– Старый трактирщик осторожно похлопал меня по плечу.
– И потом... Ну, ни один договор в мире не стоит жизни. Поверь мне, это я тебе как торговец говорю.
– Главное, чтобы ты выздоровела от проклятья!
– Грей, кажется, не сомневался в том, что и меня эта дрянь коснулась.
– За домом я пригляжу, вернёшься к горящему очагу и тёплым стенам. А пока тебя не будет, я откажусь ото всех работ, кроме трактира. Я хорошо помню рецепты, что и как делать. Добавим пару новинок в меню, вроде твоей листаньи.
– Лазанья.
– Машинально поправила я.
– Да какая ещё лазанья? Кто с ней и где лазает? А вот тесто в ней лежит листами. Значит, листанья.
– Хорошо, пусть будет листанья, - решила я, заставив себя улыбнуться.
Просто потому, что улыбка, пусть и натянутая на лицо сквозь боль и бессилие, всегда мне помогала сделать следующий вдох, а за ним и первый шаг к решению проблемы.
Ночью, как ни странно, я уснула, едва голова коснулась подушки. А утром я проснулась совсем в другом настроении. Почему-то вероятность того, что я тоже под проклятьем, уже не пугала, ведь артефакт справлялся, а мне подсказали, где искать спасенье. Другой вопрос, что я совершенно не понимаю, что с этой подсказкой делать. Но тут, что называется, разбираться будем по ходу дела.
Может, действительно дело в том, что эти травы должны быть в моих руках. Может сочетание сока этих самых трав и чего-то, присущего только мне, сможет запустить очищение от проклятья?
Стук в дверь раздался, когда я уже после утреннего купания, собиралась разбить пару-тройку яиц нам с Фартом на завтрак. За дверью оказался мнущийся и постоянно оглядывающийся Лир. Я пригласила его в дом, и разом увеличила количество яиц на сковороде в два раза.
– Ты какими судьбами? До выступления ещё далеко.
– Спросила я его, видя, как он неохотно ковыряется в тарелке, хотя обычно отсутствием аппетита не страдал.
– Элейна... Точнее, Лена, потому что Элейне Орландской я бы ни слова не сказал.
– Отложил ложку в сторону Лир и поднял голову.
Но я чуть не вздрогнула, потому что узнать молоденького и вечно смущённо улыбающегося эльфа, как я его называла, в этом существе с бесконечно древними глазами, было почти невозможно.
Глава 20.
– Лир, ты меня пугаешь.
– Сказала я, внимательно вглядываясь в эти новые черты.
– И тебе есть чего бояться. Как и мне. Если кто-то узнает об этом нашем с тобой разговоре, нас никто и ничто не спасёт от немедленной расправы.
– Тихо произнёс Лир.
– Ты знаешь, почему имперцы уничтожили мой народ?
– Какие-нибудь редкие или уникальные месторождения? Металлы, камни, какие-то источники? Или земли?
– предположила я, мысленно проведя аналогию с нашим миром.
– Нет, нашу землю любили только мы. Там сейчас разруха и запустение, и только наши леса пытаются скрыть следы жестокой расправы.
– Грустно улыбнулся эльф.
– Ты там был?
– почему-то мне показалось, что это не пересказ чьих-то слов.
– Каждый из нашего народа, кто только смог выжить, однажды возвращается на остров. Как перелётные птицы, что не зная дороги, летят туда, где теплее, доверяясь памяти предков, что живёт в их крови.
– Подтвердил мою догадку Лир.
– Если бы император посчитал, что для полной безопасности ему нужно уничтожить каждого, в ком течёт кровь моего народа, он мог бы просто оставить там своих легионеров и просто ждать. Рано или поздно туда пришёл бы и последний из нас...
– Тогда что...
– недоумевала я.
– Знания. Опасные знания и не менее опасный дар. На древнем и уже почти забытом языке моего народа, наше имя звучит как "Читающие душу". У кого-то этот дар проявлялся лишь интуицией, а кто-то мог увидев человека, узнать всё самое сокровенное о нём. А наши Знающие вели летописи истории всех народов, населяющих наш мир, о самом мире и о его братьях-мирах, о Хребте и о его стражах.
– Я сидела, боясь пошевелиться, чтобы ничем не помешать Лиру рассказывать.
– Говорят, нашим Знающим обо всем рассказывали сами души. У корней нашего Отца-древа начиналась сложная тропа на единственную гору нашего острова. На её вершине, всегда окутанной ночным мраком, Знающие и создавали свои летописи. Никто кроме них не мог подняться к вершине. Искорки чужих душ без страха спешили поведать им о своём пути. А сейчас им не с кем делиться своими знаниями и тайнами. Они так истосковались, что стоит подняться туда, к ним, как они так плотно сбиваются вокруг пришедшего, что кажется, словно вокруг тебя сияет яркая солнечная сфера.