Покой

Вулф Джин Родман

– Она знает, зачем мы хотим прийти?

– Да, и она готова продать китайское яйцо, если ей предложат хорошую цену. Перед тем как Дик Портер повез меня домой, мы уже обсуждали, что она сможет купить на вырученные деньги.

Последовала пауза; затем я услышал, как тетя спросила:

– И что именно?

– О, много чего; швейную машинку, помимо прочего. Она хочет новую – много шьет для миссионеров.

– Элеонора!

– Но я еще не сказала самого главного: тебе не придется платить; мистер Макафи купит китайское яйцо и подарит тебе на день рождения. Он так сказал.

– И ты сама это слышала?

– Он иногда приходит к нам с папулей в гости, знаешь ли.

Поужинать, поиграть с папулей в шахматы и поболтать о Диккенсе и Энтони Троллопе. В последний раз за ужином – помню, Клара только что подала сладкий картофель – он упомянул яйцо, и мой отец сказал: «О да, знаменитое яйцо; Элеонора слышала о нем от Софи Сингер», и он – я имею в виду мистера Макафи – посмотрел прямо на меня и заявил, что собирается купить его и подарить Оливии Вир. На твой день рождения.

Еще одна пауза. Затем:

– Пожалуйста, скажи мистеру Макафи… я имею в виду… ну, понимаешь…

– Просто намекнуть, – услужливо подсказала Элеонора.

– Да, верно. Просто намекни, что я хочу яйцо на его день рождения.

– Ви! Ты же не всерьез.

– Скажи ему. Когда он заявил, что хочет добыть яйцо для меня?

– Я же сказала тебе, мы просто…

– Я не об этом; в какой день недели?

– В четверг.

– Мы поедем к Лорнам в воскресенье. На этой неделе он снова придет к вам? Ну, тогда скажи ему, если получится.

– Ви, я думала, оно тебе необходимо.

– Так и есть. Он хотел, чтобы ты передала эти слова мне – ты сама упомянула, что он смотрел прямо на тебя.

– Но…

– Мой день рождения только в ноябре, он это знает и в прошлый раз подарил мне брошь. Разве ты не видишь, что он задумал? Я позволю ему купить китайское яйцо, и не надо будет раскошеливаться, потому что я не стану торговаться. Потом, когда придет время отдать яйцо мне, он запросто подсунет что-то другое, вдвое дороже, и придется смириться; после чего он заявит, что я должна выйти за него замуж, чтобы получить эту штуковину – я буквально слышу, как он это говорит. Джимми – весьма проницательный делец.

– Я решительно не понимаю, что хорошего в том, чтобы купить китайское яйцо и отдать ему. Кстати, когда у него день рождения?

– В следующем месяце, третьего августа. Не глупи, Элеонора.

– Так ты не собираешься его покупать?

– Конечно, нет. Но если Джимми решит, что я на самом деле хотела купить яйцо ему в подарок, причем была готова заплатить не скупясь, ему придется отдать его мне – разве ты не понимаешь? Он увидит, как сильно я этого хочу, и, кроме того, будет нелегко подарить мне что-то более дорогостоящее.

Последовала еще одна пауза, во время которой я услышал, как кто-то наливает чай; нежный плеск и позвякивание фарфора были единственными звуками на фоне моего собственного дыхания и вздохов ветра в листве огромных вязов снаружи. Я рискнул выглянуть из-за угла возле самого пола и увидел тетю Оливию как раз в тот момент, когда та ставила на стол завернутый в полотенце чайник.

– Как вкусно, – сказала Элеонора Болд. – Что это?

Тут я опять спрятался.

– Улун с Формозы, – ответила тетя. – Мне нужны деньги. В пятницу сниму немного со счета. Потом зайду в магазин и скажу Джимми, что только пришла из банка.

На следующий день, в среду, мою тетю навестил Стюарт Блейн. Иногда я спрашивал себя, был ли он на самом деле богатейшим из ее воздыхателей (того периода), или его аристократический облик всего лишь создавал такое впечатление – как, например, небрежный вид профессора Пикока и его приезды поездом (в Кассионсвилле он пользовался только арендованными машинами, хотя имел собственный

автомобиль, как я узнал много позже) создавали впечатление академической бедности.

Машина у мистера Блейна была британская, и он обращался с ней – по крайней мере, так казалось, – как с лошадью. Не тянул руль назад (иногда пожилые фермеры так делали, вынуждая свои «модели Т» [37] сбавить скорость), когда машина ехала слишком быстро, и не держал ее в сарае, из-за чего на сиденьях вечно оказывались частицы сена; он просто разговаривал с ней – тихо, по-джентльменски, краем рта, словно уговаривая перепрыгнуть через забор. Рулевое колесо, изготовленное целиком из красивейшего дерева, без железных или латунных частей, располагалось с непривычной стороны, а приборную панель покрывала юфть.

37

Подразумевается Ford Model T, выпускавшийся в период 1908–1927 гг.

Думая про юфть, я вспоминаю ее аромат, щекотавший ноздри, когда я сидел между мистером Блейном и тетей Оливией и протягивал руку, чтобы погладить кожу кончиками пальцев; в это же самое время рычаг переключения передач бился мне в коленки. Я это помню, но не знаю, почему решил написать о Блейне именно сейчас – впрочем, он был одним из трех мужчин, которые в то время посещали мою тетю, так что умолчать о нем означало бы рассказать только часть истории.

Он был богат – сдается мне, богаче мистера Макафи – и, как большинство состоятельных людей, не мог похвастать какими-то особенными личностными качествами; деньги в его случае взяли на себя задачу самовыражения, с которой у тех, кто победнее, справляется характер; потому мы запоминаем одного человека как остроумного, другого – как доброго, а третьего – возможно, как спортивного или, по крайней мере, энергичного или красивого. Те, кто встречался с Блейном, запоминали, что он денежный мешок. Скорее высокий, чем низкий, но не слишком высокий; с лицом довольно длинным, но не как у Линкольна. Волосы тусклого желтовато-каштанового оттенка, который еще называют песочным. Его состояние хранилось в банке Кассионсвилла и Канакесси-Вэлли – собственно, оно и было банком, унаследованным от отца вместе с дюжиной ферм.

В тот вечер мы отправились к нему домой, что было смелым поступком для моей тети, с учетом правил, существовавших в то время и в том месте, пусть даже я ее сопровождал, а экономка и кухарка Блейна должны были присутствовать. Я навсегда запомнил жилище Блейна как дом с претензиями, хотя он оказался намного меньше, чем тот особняк, который я построил для себя. Претензии выражались в том, что у дома был округлый портик с колоннами вместо крыльца, а стены выкрасили в белый цвет, который придавал им сходство с мраморными. Когда мы подъехали, то оказалось, что у входа ждет Пирогги, управляющий банком; я заметил, что Блейн ему не обрадовался, хотя вежливо представил моей тете, та же улыбнулась и ответила, что она и мистер Пирогги уже встречались.

Мистер Пирогги сообщил:

– Мисс Вир – наша верная клиентка.

– На самом деле ситуация довольно неловкая, – проговорил Блейн. – Сами видите, у меня гости.

Мистер Пирогги заверил, что с радостью вернется завтра.

– Не хочу ждать вас завтра. Помню, что велел вам прийти сегодня вечером, но я думал, вы объявитесь гораздо раньше.

– Потребовалось немало усилий, чтобы собрать все необходимое, – сказал мистер Пирогги. – Харпер и Дойл задержались, чтобы помочь мне с этим.