Покой
Шрифт:
«Вы думаете, что я высокомерен, – проговорил Мистер Т. – Это не так. Мой позвоночник стал негибким, мистер Смарт, а бедра сгибаются ровно настолько, чтобы я мог сесть».
Сами понимаете, после этого я поднял его карандаш, а затем мы отправились в аптеку и открыли ее. Было уже почти десять часов, и я немного удивился, почему Мистер Т. открыл заведение так рано накануне, но, конечно, все из-за женщины – той, что без рук. Она не просто случайно пришла к тому времени; все было обговорено, Мистер Т. приготовил лекарство и ждал ее, зная, что она появится рано. Я поразмыслил об этом еще немного и пришел к выводу, что она, вероятно, специально приехала в такое время, когда на улице не так много потенциальных зевак.
–
– Кукурузная каша. [52]
(Все уставились на нее.)
– Кукурузная каша, – повторила тетя Оливия. – В тех краях ее подают ко всему, а с ветчиной – попросту всегда. Мистер Т. на минуту забыл об этом, когда делал заказ, и попросил кашу отдельно. Затем, когда принесли оба завтрака, он увидел, что там два блюда с кашей, и не осмелился съесть ни одно из них, опасаясь, что в какое-то подмешан препарат. Бедняга, сами понимаете, совершенно обезумел.
52
Необходимо уточнить, что имеется в виду блюдо hominy grits, приготовленное из дробленой и особым образом обработанной кукурузы: никстамализированной или вызоленной. Общепризнанного перевода этого названия на русский язык не существует.
Однажды, много лет спустя – думаю, тридцать пять или сорок – я начал рассказывать эту историю Биллу Баттону, сотруднику агентства, когда он прилетел, чтобы представить мне подготовленную кампанию. Потребители отмачивали этикетки, чтобы снять их с банок, и первый человек в радиусе десяти миль, который сдаст шестьдесят штук, мог получить бесплатный цирк на день рождения ребенка или что-то в этом роде.
– Все помещается в один фургон, – рассказывал Билл, – даже слон. Слон механический, им управляет девушка, с помощью переключателей на спине. – Он поставил проектор на мой стол. – Хороший у вас кабинет.
– Спасибо.
Это и впрямь был хороший кабинет; я продублировал его в этом доме, и, если позволите, пожалуй, отнесу свои письменные принадлежности туда и снова поработаю за своим столом, как в старые добрые времена. Это будет первый раз, когда я буду писать за пределами привычной комнаты, но с наступлением весны мне больше не нужно оставаться так близко к камину.
Я нашел его! Должен сказать – со всей возможной откровенностью, – что не слишком надеялся на успех; с блокнотом и ручкой я пустился в путь по дому, будто сквозь джунгли. Но он близко, совсем близко. Надо пройти по меньшему из коридоров, изогнутому, отсчитать восемь или десять дверей и свернуть налево. Я запомню.
Здесь холодно. В глубинах дома по-прежнему царит зима. Окна (как у президента, у меня семь окон; у Чарли Скаддера и Дейла Эвериттона, моих заместителей, по шесть, у других вице-президентов – по пять) выходят на завод, и механизм календаря, должно быть, все еще работает: снаружи холодный, влажный весенний день, и я вижу, как вода капает с перил рабочей платформы, которая обвивает башенную распылительную сушилку № 3. На моем письменном столе, как полагается, несколько телефонов; корреспонденция, отложенная для меня мисс Биркхед, лежит поверх бювара. Однако прочитать нельзя; все прибито невидимыми гвоздями к столешнице.
– Это ваш основатель, не так ли? – Баттон изучал фотографию над барной стойкой в углу кабинета. – Придумал формулу оригинального продукта, а потом и название? Кстати, хороший бренд.
– Название выбрала моя тетя, [53] – сказал я.
Их свадьба была самой грандиозной – так все говорили – из когда-либо проходивших в Кассионсвилле. Я считал, что тетя предпочтет небольшую, частную церемонию, и это демонстрирует, как плохо я на самом деле ее понимал. Мой отец, который в то время находился в Стамбуле, заплатил за все, поскольку в завещании его собственного отца, как я узнал
53
Апельсиновый сок, который производили на заводе Джулиуса Смарта и Олдена Денниса Вира, так и останется неназванным. Демьен Бродерик в своем сборнике эссе о научной фантастике X, Y, Z, T: Dimensions of Science Fiction (2004) со ссылкой на разговор с самим автором указывает, что речь о бренде T’ang (с.123), что отсылает сразу к реально существующему синтетическому напитку Tang и к китайской эпохе Тан, чье название в транскрипции пиньинь пишется так же.
Маргарет Лорн была одной из девочек с цветами. (Возможно, тетя предложила ей эту роль, решив показать – хотя бы отчасти, – что Маргарет не виновата в той победе, которую благодаря усердным и совершенно безотчетным стараниям ее матери мистер Макафи одержал над Оливией Вир.) Миссис Лорн в то роковое воскресенье, когда тетя хотела заставить мистера Макафи поверить, что она пытается перебить ставку, в конце концов отказалась от чека на том основании, что принять его означало бы торговать в священный день отдохновения, а потом намекнула, что вполне допустимо, если тетя оставит деньги (зеленые банкноты из бумажника) в керамической банке, где Лорны хранили сбережения. Она объяснила, что имя, написанное на чеке мистера Макафи, вовлекает ее напрямую в нарушение Господней заповеди. Позже, когда было уже слишком поздно, тете пришло в голову, что мистер Макафи мог бы выписать чек на предъявителя.
Как и другие спутницы тети Оливии, Маргарет была одета в бледно-зеленый наряд, украшенный нарциссами. Помню, как сидел на неудобной скамье в церкви и ломал голову над тем, что в ней привлекло меня. Я уже решил окончательно и, как мне казалось, бесповоротно, что все девочки – дуры. Дело не в цвете волос и глаз. У нее были каштановые кудри и карие глаза. Красивая шевелюра – помню, на свадьбе я подумал, какая она блестящая и мягкая, – но ничего необычного. Возможно, весь секрет заключался в том, как она улыбалась и держала голову, искоса поглядывая на меня; глаза Маргарет были узкими окнами в башне, и из этих окон на меня смотрела ее душа.
– Теперь взгляните на тюленя, – сказал Баттон. Тюлень балансировал на покрытом оспинами и бугорками оранжевом шаре, очень похожем на настоящий апельсин.
– Знаю одну историю… – начал я, но Баттон не слушал.
– А вот это, – провозгласил он, – вот это, ей-богу, боксирующий кенгуру!
– Теперь мы должны позволить мистеру Смарту продолжить, – заявила тетя Оливия. – Честно говоря, я умираю от желания узнать, что произошло дальше.
– Мы открылись около десяти, как я уже говорил. Клиентов было недостаточно, чтобы занять одного человека, не говоря уже о двух, поэтому я начал наводить порядок на складе. Хлама оказалось не так много, как у старого Бледсо, но все-таки кое-что нашлось, и я опустошал полки, вытирал пыль, мыл и так далее.
Около половины двенадцатого Мистер Т. заявил, не объясняя причин, что идет домой, и мы с ним увидимся через несколько часов. Что ж, меня это вполне устраивало; по правде говоря, я немного нервничал, когда он наблюдал за моей работой. Из-за него я постоянно думал о призраке и не мог не обращать внимания на то, как хозяин аптеки избегает наклоняться и поднимать что-то, лежащее низко, как поворачивается всем телом, шаркая ногами, когда другой человек мог бы просто обернуться.
Короче, с его уходом я стал доволен, как слон. Перестал приводить в порядок запасы и вместо этого просмотрел документацию аптеки, уделяя особое внимание рецептам; видите ли, я уже понял, что Мистер Т. знает о лекарствах больше, чем я когда-либо узнаю. Я как раз этим и занимался, как вдруг услышал звон колокольчика над дверью. Естественно, я поспешил к клиенту. И… вы не поверите, кто пришел.