Покойник претензий не имеет
Шрифт:
Готовя обед на кухне, Алина с оттенком сожаления даже посетовала, что из Питера довелось выехать всего дважды, да и то к дальним родственникам в Архангельск. Нет, разумеется, представителей противоположного пола, обращавших страстное внимание на ее потрясающую внешность, она встречала в жизни предостаточно. Но, не обнаружив ни в одном настоящих мужских начал и признаков своего идеала, не позволяла развиваться отношениям и продолжала ждать…
Хозяйка «убитой» квартиры появилась только в восьмом часу вечера. Не разуваясь, она пронесла на кухню два пакета с продуктами и радостно сообщила:
— Видела два часа назад бывшего муженька! Представьте — он на свободе! Ничего конкретного рассказывать не стала, но задачу обрисовала — обещал помочь.
— У него есть такие знакомые? — насторожился чекист.
— Говорит: «Нет проблем, нужны только бабки…»
— Логично…
— Завтра встречаемся с ним в обеденный перерыв возле поликлиники и что-то уже должно проясниться.
Девушки вынимали из целлофановых авосек упаковки мясной нарезки, коробки сока, свежий хлеб…
— А это для вас, Аркадий, — подала ему бутылку коньяка довольная Маша, — вы вчера жаждали чего-нибудь покрепче…
Вскоре в зале на журнальном столике не оставалось места от тарелок с закуской, бутылок, приборов… Дружно усевшись на привычные места, троица в приподнятом настроении принялась за ужин.
— Нет-нет! — отказалась толстуха от коньяка, — я пью только легкие вина.
— А я, пожалуй, поддержу тебя, — кивнула Алина на крепкий напиток, — только мне понемногу…
Рюмок в убогой квартирке не водилось, и Лавренцов использовал все те же приземистые бокалы.
— Давайте выпьем за то, чтобы у нас все получилось! — произнесла тост Мария.
Улыбаясь, приятели звонко чокнулись и выпили. Крупная девица без умолку делилась впечатлением о состоявшейся встрече с благоверным, задавала не суть важные вопросы подруге и Аркадию. Создавалось впечатление, что два бокала вина сыграли с ней злую шутку, а после третьего она непременно отправиться спать…
То ли от постоянной привычки употреблять мартини, то ли оттого, что прилавки нынешних магазинов ломились от спиртного неизвестного происхождения, вкус коньяка показался контрразведчику странноватым. Изучать этикетку дагестанского напитка при гостеприимной и щедрой хозяйке, отдавшей за бутылку часть скромной врачебной зарплаты, было неудобно. Да, к тому же и бесполезно — на красивой бумаженции, скорее всего, значился кизлярский разлив. Напечатать и наклеить сейчас без зазрения совести могли что угодно. «Даже если он левый — не умру… — подумал подполковник, — какую только гадость не приходилось пить за офицерскую службу и эту желудок как-нибудь переварит». Но Алине третью порцию непонятного зелья он налить не решился. На ее вопросительный взгляд, Лавренцов, наполняя бокал подруги вином, незаметно покачал головой…
В прозорливости своих догадок он убедился через четверть часа. После очередного тоста, произнесенного Марией, фээсбэшник, еще не донеся пустой стакан до стола, почувствовал неимоверную слабость. В глазах внезапно все стало расплываться, будто выпил за ужином с литр чистого спирта, происходящее вокруг показалось замедленными кадрами черно-белой хроники… Он еще силился спросить у Алины, как она себя чувствует, но, та, откинувшись на спинку дивана, уже не реагировала на слова. Побледневшая Маша, почему-то неподвижно сидела напротив. Вместо того чтобы вызывать скорую помощь или самой попытаться что-то предпринять, она выжидающе смотрела на гостей. Аркадий произносил какие-то слова, увещевания, но на самом деле лишь беззвучно и слабо шевелились губы, пока сознание окончательно не отлетело…
Сначала сквозь смутную пелену стали прорываться звуки, обрывки незнакомых голосов, шаги… Еще ничего не понимая, Лавренцов попытался приоткрыть веки. Тонкая, размытая полоска света прорвалась к глазам, но более его воле не поддавалась ни одна мышца…
— Надо кончать их шеф и сматываться… — донеслась откуда-то издалека первая фраза, смысл которой он понял с большим опозданием.
— Не шелести над ухом. Незачем брать на себя лишний грех. Можно обставить все иначе… — загадочно ответил неизвестный оппонент, чей голос он когда-то уже слышал.
Постепенно чекист начал ощущать боль в суставах и затекших мышцах. Чувствительность тела, наконец, возвращалась. Пошевелив пальцами рук, он полностью открыл глаза. Какие-то фигуры маячили в зале, то, уходя в коридор, то возвращаясь…
— Прикончи девку, а с ним пусть легавые разбираются.
«Фролов! — узнал главврача клиники в одном из мужчин Аркадий, — жив сволочь! Как же так!? И каким образом он здесь очутился!?»
Левая рука психолога покоилась в перевязи, а на лице красовалось несколько прямоугольничков пластыря…
— Ты простишь ему Звонка и взрыв в своем кабинете?
— Пусть гниет в камере, это похуже…
— А не боишься, что у него найдется на нас компромат?
— Ничего у него нет! А если и будет — я решу проблемы. Действуй.
Подполковник все еще не мог вспомнить случившегося несколько часов назад и не осознавал происходящего сейчас. Только когда к дивану вплотную подошел молодой человек с револьвером в руке и встал немного сбоку от него, в голове яркой молнией пронеслась мысль: «Сапер! Это же Бенкевич! Именно ему Звягин поручил убрать меня! Вот и настал бесславный конец. Что ж, стреляй подонок, с тебя не станется…»
Но, убийца, подняв оружие и направив его куда-то в сторону, почему-то медлил. Взведя курок револьвера с глушителем, он обернулся к стоящим посреди зала и цинично прогундосил:
— Хороша бабенка, шеф… Дал бы покуражится напоследок, а?
— Не тяни — заканчивай, — снова раздался властный голос Олега Давидовича.
«Там же Алина! Рядом со мной на диване лежит Алина!» — но, слишком поздно пришедшую жуткую догадку, прервали два хлопка.
Собрав все силы, фээсбэшник попытался встать, но мышцы, словно ватные, еще не слушались.
— Ну вот, похоже, и наш герой-одиночка очухался, — процедил врач. — Очень кстати. Звони Сапер в милицию, и уходим!
Четверо мужчин направились к выходу. Вложив в правую ладонь беспомощному контрразведчику оружие, Бенкевич на ходу достал сотовый телефон и, уже выходя в коридор, громко кричал в трубку:
— Алло, милиция! По улице Пржевальского, в доме номер два, в шестнадцатой квартире убийство… Да-да, это недалеко от пересечения Вознесенского и Гражданской. Кто говорит? Сосед…
Собрав в кулак волю, Лавренцов не поднимая револьвера, а лишь направив его в сторону удалявшегося убийцы, нащупал указательным пальцем и нажал спусковой крючок… Выстрела не последовало. Тогда он взял рукоятку обеими, трясущимися от напряжения руками, навел ствол на расплывавшуюся в глазах фигуру долговязого Бенкевича и нажал на курок еще несколько раз…