Покойся с миром
Шрифт:
В этой ямке он развел огонь. Затем достал из ящика кофейник, вымыл его, налил воды и поставил на огонь. Ремень, на котором висели пистолет и охотничий нож, он снимать не стал.
Сел за стол, вздохнул и принялся набивать трубку. Я опустился на скамейку и закурил сигарету.
— Вы знаете, почему я послал за вами? — полуутвердительно-полувопросительно сказал он.
— Догадываюсь.
— Вы не пришли бы сюда, если бы не знали, что у меня есть то, что нужно вам.
— Не буду отрицать. Есть?
Он закурил.
— Думаю, да. Но сначала мне хотелось бы, чтобы вы сказали, что вам известно — или вы считаете, что известно, — о моей деятельности.
Я пожал плечами:
— Вы были служащим в конторе фонда «Бассенрат», украли шкатулку с
Он хмыкнул.
— В некотором смысле вы правы, — сказал он. — Для них это действительно была мелочь, и мне всегда хотелось попасть сюда.
Он выпустил несколько ароматных клубов дыма.
— Расскажите больше о мотивах этого служащего, — предложил он.
— Мотивах для бегства? Он скоро должен был попасться. Мотивы для кражи? Думаю, политические. Скорее всего, он в течение нескольких лет перенаправлял денежные потоки таким образом, чтобы они в конце концов дошли до революционной группы, возможно заинтересованной в отделении штата Сан-Паулу и провозглашении его независимым государством. Возможно, он был известен этой группе под именем Саси.
— Нет, — перебил он меня. — Саси он никогда не был.
— Пусть так, — продолжил я. — Он потерял интерес к движению, когда обстановка стала слишком неспокойной. Сбежал, прихватив документы, касающиеся его тайных сделок, попытался обналичить большую сумму денег, скрылся и решил купить безопасность в обмен на данные о людях, местах и действиях, которые могли бы практически уничтожить революционное движение и, возможно, привести к расчленению «Бассенрата».
— А также вызвать затруднения у федерального правительства, если возникнет возможность передать эти данные организации другой страны, достаточно могущественной, как та, которую представляете вы, — закончил он за меня. — Это сделало бы его первостатейным негодяем? Если бы он предал своего работодателя, правительство и товарищей по оружию? Взамен на что? Безопасность и деньги, которые он смог бы оставить себе?
— Предпочитаю воздержаться от оценки, — сказал я.
— Очень по-христиански, — хмыкнул он. — Вы знаете, что у меня был брат, священник?
— Да. Я заметил, что вы употребили прошедшее время.
— Недавно он умер. Я уверен, вы знали об этом.
— Да. В Мадриде.
— В Лиссабоне.
— Прошу прощения.
— Судя по всему, вы считаете, что я скоро к нему присоединюсь?
— Скажем так: на вашем месте я бы не стал начинать читать толстый роман. Впрочем, и тонкий тоже не стоит. Возможно, даже и короткий рассказ.
Он удивленно поднял бровь.
— Правда? — спросил он. — Я удивлен. Вы проделали такой длинный путь для того, чтобы получить нечто очень вам нужное. Должны были бы предложить что-нибудь взамен. Минуту назад вы говорили о безопасности. А теперь говорите о ней как о не имеющемся в наличии товаре. Я ожидал услышать от вас хотя бы просьбу о безопасном вывозе из страны, документах на другое имя, телохранителях, социальном обеспечении, медицинской страховке, жизни после смерти.
— Таковы ваши условия?
— Нет, просто размышляю. Если не можете предложить ничего из перечисленного выше, тогда что же у вас есть?
— Ничего определенного, — сказал я. — Знаю, что деньгами вас не заинтересуешь. Навскидку я бы сказал, что именно вы, а не я нуждаетесь в гарантиях безопасности. Но следует учитывать превратности судьбы, и вы, конечно, должны понимать: гарантировать что-либо возможно лишь в разумных пределах. Я решил, что мне проще прийти к вам и спросить, чего вы хотите. Так чего же вы хотите?
— Прежде чем мы начнем это обсуждать, я хотел бы объяснить некоторые свои поступки.
— Перед нами вы можете не оправдываться.
— Это не оправдание, скорее надежда на то, что ваше агентство найдет информацию достаточно важной для оценки моей просьбы.
— В чем заключается ваша просьба?
— Давайте по порядку. Начнем с того, что служащий сам оказался обманутым. Он всегда был идеалистом, таковым и остался. Он верил, что
Он замолчал, прищурился, собираясь с мыслями.
— Ваше дело, верить или не верить, но меня действительно заботит их судьба. Не хочу сказать, что они — единственное в этом мире угнетаемое меньшинство. Бог свидетель, рабочие на севере тоже влачат жалкое существование. Правительство молчит, потому что землевладельцы чрезвычайно могущественны, а Церковь знай твердит рабочим, что они должны смириться со своей участью. Проклятье! Церковь завладела их душами, а землевладельцы — их задницами. Не хочу даже упоминать о том, как люди живут в фавелах. [14] Может быть, вы читали «Дитя тьмы». [15] Индейцы отдалены от цивилизации гораздо в большей степени, чем персонажи этой книги. Представьте, витаминные таблетки вызывают у них страшные болезни, потому что их пища очень отличается от пищи цивилизованных людей. Мы должны относиться к ним как к другому виду, если хотим, чтобы они выжили. Нельзя закрывать глаза на эту проблему, нужно ее решать. Но действовать следует крайне осторожно. В данный момент ничего подобного не происходит. Служащий конторы думал, что обеспечиваемые им деньги помогают решать эту проблему, и очень рассердился, узнав, что это не так. Разве трудно понять, почему он отказался поддерживать движение?
14
Фавелы — трущобы в городах Бразилии.
15
Дневник Каролины-Марии де Хесус.
— Нет. Трудно понять, почему он не догадался об этом раньше.
— Его обманули, — сказал он. — Он не первый, кого обманули те, кому он доверял.
— Да, — согласился я. — И это доказал пример фонда «Бассенрат».
— Вор не имеет морального права негодовать, если у него обчистили карманы.
— О?
— Вряд ли можно найти более нечестную компанию, чем «Бассенрат», — заявил он. — Возможно, при слове «фонд» у вас возникает представление об организации, которая раздает субсидии на исследования, способствует развитию искусства, занимается благотворительной деятельностью. На самом деле это конгломерат, контролирующий очень многие сферы бизнеса, некоторые — законные, другие — нет. Ключевым словом является «движение». Нужно только обеспечивать непрерывный поток капиталов между достаточным числом юридических лиц, и скоро станет практически невозможно определить, куда, когда и какая именно сумма переведена. В разных местах действуют разные методы бухгалтерского учета, установлены несовпадающие рамки финансового года — все это также может служить инструментами для махинаций. Можно делать фиктивные вложения в разные предприятия, а можно и запускать эту процедуру вспять, организуя отток якобы сомнительных инвестиций.