Покрась в черное
Шрифт:
Арестантку препроводили во двор, где стоял знакомый лимузин. На заднем сиденье сидел Сабри. Наташа села рядом, и они поехали.
— Вы были одной из немногих, к кому отнеслись с большим почтением в нашем дворце, — тихо заговорил Сабри. — Вас ожидала карьера. Но, как я вижу, вы не умеете ценить хорошего отношения. Жаль. Опасные и непредсказуемые люди нам не нужны. Их нельзя держать на близком расстоянии от правящей династии.
— Какая может быть карьера у рабыни? О чем вы говорите?
— О возможностях и вариантах для женщин, попавших в нашу страну. Все познается в сравнении. У вас будет такая возможность.
И такую возможность Наташе предоставили. Ее отдали солдатам. Теперь она носила черную одежду, стирала, убирала и таскала воду, а не наблюдала за каторжанками с балкона апартаментов. Тяжелого труда она не
В какой-то момент в Наташе произошел перелом. Она решила жить и снова бороться. Пришло второе дыхание, девушка вновь задумалась о побеге. Бредовая идея, невыполнимая, но у нее появилась цель, новый порыв, помогающий жить, искать выход, надеяться и верить в реальность нереального. Она снова поверила в себя, в свое везение и возможности. Под лежачий камень вода не течет. Нужно действовать, и Наташа начала готовиться к побегу. Улыбнется ей удача или нет, не имело значения. Терять ей нечего. Она уже прошла все круги ада, ее ничто не пугало. Смерть станет лишь облегчением, но покончить с собой, не предприняв последней попытки, было бы непростительной ошибкой. Так просто она свои позиции сдавать не намерена.
Осуществить свои планы ей не удалось. Не успела. Такая женщина не могла устраивать солдат, они не получали от нее того, чего хотели, появились новенькие и свеженькие. Были ночи, когда Наташа спала одна, ее никто не брал в свою постель, а это уже приговор.
Однажды утром ее повели по аллеям в глубь огромной дворцовой территории. Две шеренги солдат по десять человек с каждой стороны и она посредине. Вот и сказке конец. Странно, но она не боялась, думала о своем, вспоминала. Просторные набережные Петербурга. Они сидят с мужем в кафе на Фонтанке и пьют шампанское. На каждое свидание он приходил с цветами. Наташа любила полевые цветы, и он об этом знал. Какие они, ромашки? Уже стала забывать. Ей захотелось борща. Обычного русского борща из общепитовской столовой, с черным хлебом, намазанным горчицей. Несбыточная мечта! А на второе она бы поела пельменей с уксусом. Вот так живешь и не понимаешь, что тебе дорого и без чего ты не можешь. «Что имеем — не храним, потерявши — плачем».
Нет, плакать она не собиралась. На ее лице блуждала легкая улыбка.
Ушли они очень далеко. Дворец скрылся за высокими пальмами. Огромный плац был выложен плиткой. На нем шесть или семь колодцев. Сверху решетка, а внизу черные громадные псы непонятной породы с белым оскалом. Рыча, они метались по каменному дну, сверкая красными глазами и брызгая слюной в ожидании легкой добычи. Двое солдат сняли решетку и подвели Наташу к краю зловещей дыры. И опять она не испугалась. Если нырнуть в яму головой вниз, то погибнешь и ничего не успеешь почувствовать.
— Красивое зрелище?
Знакомый голос. Наташа оглянулась. Сабри стоял метрах в двух и усмехался. Но вскоре его лицо вытянулось и стало серьезным. Он не ожидал увидеть встречной улыбки. Кто из них больше растерялся, еще вопрос.
— Пришли попрощаться? Великая честь. Спасибо, что недолго мучили.
Наташа покачнулась, но двое солдат тут же подхватили ее под руки и не дали свалиться в яму.
Она пришла в себя спустя несколько часов, так ей казалось. Дышать было трудно. Каземат. Мрачная камера и решетка. Тот самый зверинец, где сдыхают от удушья. Держали ее там сутки или чуть больше, потом перевели наверх. Можно продышаться. Постель чистая, но на окнах все те же решетки. Очень похоже на тюремную больницу. Имелся душ, мыло и мочалки. Три дня подряд приходили женщины в сопровождении охранников и лечили ее болячки и ссадины. Она попросила принести ей зеркало. Просьбу удовлетворили, только вместо зеркала принесли никелированный поднос. Очевидно, побоялись дать ей в руки стекло. На окнах стекла отсутствовали, острых углов в помещении не было.
Увидев свое отражение, Наташа вздрогнула. Собаки с клыками и те так ее не напугали. За несколько месяцев, в течение которых она не видела своего лица, оно изменилось до неузнаваемости. Постарело, исхудало, взгляд казался безумным, седая прядь на полголовы делала молодую женщину похожей на ведьму.
Больше она поднос в руки не брала.
Лечение продлилось две недели, после чего ей дали новое платье и отвели в малый дворец. Там ее ждала испанка со своей аккомпаниаторшей.
— Ну, Седьмая, я все еще считаю, что ты можешь стать лучшей танцовщицей арабского мира. Начнем.
Глава III
Спустя полгода Наташа поражала своими танцами престарелого брата короля и его высокопоставленных гостей. В отличие от других танцовщиц, она жила одна в небольшой комнатке во флигеле. Ей разрешали гулять в саду, но она никогда не ходила туда, где находилась вертолетная площадка. Теперь она строила другие планы.
Однажды Сабри позвал ее в свой кабинет, куда никогда не ступала нога наложниц, и показал подробную карту Иордании со всеми военными объектами и дорогами. Лекция продлилась полчаса. Наташа ее слушала, как военачальник, которому предстоит вести бой с неприятелем. Сабри таким образом внушал, что побег из дворца всего лишь прогулка по тюремному двору, не более того. Бесконечные посты военных и полицейских подразделений не давали возможности и мыши проскочить сквозь кордон. Мужчины должны иметь специальные документы, чтобы проехать из одного города в другой, а женщины вовсе лишены права самостоятельно передвигаться по стране без сопровождения мужчин. Кругом скалы или пустыня, где полно змей и всякой ядовитой пакости. В каком-нибудь городе можно на время спрятаться, но только не иностранцу. Тем более женщине. Она либо угодит в притон, либо ее сдадут властям. Никто ее укрывать не станет.
Лекция оказалась полезной. Наташа поняла, что никакие побеги положительного результата не дадут и только ухудшат ее положение. Требовался совсем другой подход, новая стратегия и тактика. Самостоятельный побег — это лишь час, максимум — два свободы и опять клетка. Нужен очень влиятельный человек, облеченный большой властью и имеющий желание вывезти ее в нейтральную страну, чтобы отпустить и спасти. Но такого человека найти во дворце невозможно. Сабри ей не товарищ. Она была личной танцовщицей самого хозяина, а тот каждый вечер заставлял свою любимицу танцевать перед ним, пока не засыпал на своих подушках с кальяном в руке. Ночью она высыпалась, а днем вкалывала в поте лица, разучивая новые танцы, стремясь удивить его, дождаться похвалы. Она делала все, чтобы угодить ему и понравиться гостям. Пришлось покрасить волосы в черный цвет, следить за кожей, делать массаж, принимать ванны с лепестками роз и сидеть на диете. Другие танцовщицы не имели таких привилегий и смотрели на Наташу с нескрываемой завистью, называя ее графиней за гордый, независимый вид и высокомерный взгляд. Она не раз слышала за спиной русские ругательства в свой адрес от соотечественниц, завидующих везучей графине со странным именем Седьмая. Никто так и не знал, из какой страны эта женщина и как ее настоящее имя. Девушки слышали, что с прислугой Седьмая говорит по-английски, сказочно танцует любые танцы от испанских до индийских и только ей хозяин позволяет целовать его перстень на указательном пальце.
Однажды ей удалось уговорить служанку принести вина, что категорически запрещалось. Та украдкой принесла, потому что служанок Наташа любила и относилась к ним с добротой. Безвестная «графиня» отмечала свое тридцатилетие. Прошло три года с того момента, как ее нога ступила на иорданскую землю. Многие ли женщины, попавшие в рабские силки, сумели выжить и сохранить человеческий образ, оставаясь в здравом уме и твердой памяти?
Наташа выпила целый кувшин вина за себя, за здоровье тех, кто еще жив, за сына, если он уцелел,за память о тех, кого уже нет. Вспомнила родные места и близких ей людей. Уснула под утро, отметив свой день рождения со слезами на глазах и лишь пару раз улыбнувшись.