Покровитель для оторвы
Шрифт:
— Я боюсь, что ты убежишь, совершишь какую-нибудь очередную глупость. Найдешь новые приключения на свою задницу.
Я слушаю, затаив дыхание. Боюсь спугнуть поток его откровений. А у самой в груди разливается что-то обжигающе горячее, от чего становится очень тепло и уютно.
— Я боюсь тебя и боюсь себя. Я пытался все бросить и сбежать. Но чуть с ума не сошел без тебя.
Так это он от меня сбегал?
— Я пытался, но не смог с собой справится. И теперь нам предстоит вместе решать
Ощущаю ягодицами его возбуждение. И от этого завожусь сама. Кровь огненным потоком спускает в промежность.
Внутри меня словно разрывается небольшой такой фейерверк эмоций. О боги, он любит меня… Он меня любит.
— Черт, ни о чем не могу думать, кроме твоего тела. Ты как чертов наркотик, — он сжимает мои плечи до боли. Но я от этого только сильнее завожусь.
Его нос скользит по моей коже вверх по шее. Губы оставляют за сбой цепочку из невесомых поцелуев.
Закрываю глаза и откидываю голову ему на грудь.
— Черт, Кать, у нас столько дел, а я не могу от тебя оторваться…
— Я…
— Ничего не бойся, я смогу защитить тебя от всего, — шепчет он мне в самое ушко.
Защитить.
Защитить!
Он сможет защитить меня от Эдика. И вообще весь этот фарс мне больше не нужен.
— Дима, я не должна быть здесь… — рвано дышу, распаляясь от его ласок. Его ладони блуждают по моему телу, разжигая все новые и новые точки, о которых я и не подозревала.
Я уже открываю рот, чтобы выложит ему все: что мне не нужно наследство, что мне нужна помощь, что Эдика надо наказать, и вообще, что я не Катя, а Люся.
Но он перебивает меня.
— Конечно, — соглашается он. — Я решу эту проблему.
Он решит все мои проблемы. Это круто.
— Так, стоп!
Он не может знать об Эдике. Тогда какую проблему он собирается решать?
Я вздрагиваю и пытаюсь отстраниться. Видимо, я слишком громко это сказала, потому что Дима замирает и даже не пытается меня удержать.
— Что ты имеешь в виду? — я резко разворачиваюсь.
Он стоит передо мной полуобнаженный, в одном полотенце на бедрах. Через которое отчетливо проступает его возбуждение.
Голубые, замутненные страстью глаза, смотрят на меня и словно не видят. Ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя и прояснить мысли. В глазах появляется трезвость. Но полотенце по-прежнему подрагивает и поднимается.
Он молча разворачивается и подходит к своим домашним штанам.
— Ты испортила сюрприз, — его бархатистый голос обволакивает меня.
— Сюрприз? — я хмурюсь.
С детства не люблю сюрпризы. В детдоме не бывает хороших сюрпризов.
Дима с торжественным видом надвигается на меня. Его лицо непроницаемая маска.
Он смотрит на меня серьезно и оценивающе, словно впервые видит.
А
— Дай свою руку, ведьмочка.
Сердце в груди разгоняется до ста за доли секунды…
В горле пересыхает. Сглатываю.
Пульс гулко стучит в висках.
Я протягиваю ему дрожащую руку.
— Закрой глаза, — командует он.
Я, затаив дыхание, закрываю.
Он ловит мою ладошку в плен. Разводит пальчики в стороны. Моего безымянного пальчика касается холод металла.
Вот только кольцо очень велико мне. И на нем висит что-то постороннее. Такое же металлическое и холодное.
— Открывай, — командует он.
Я распахиваю глаза и с удивлением и разочарованием смотрю на огромное кольцо брелка и непонятный ключ на нем, что крутятся вокруг моего пальца.
— Что это? — выдыхаю я, стараясь подавить горечь разочарования.
— Это ключ, — Дима поднимается и пытается меня поцеловать, но я уклоняюсь.
— От чего? — спрашиваю я с надеждой.
«От моего сердца» — прошу, скажи это.
— От квартиры, — он забивает первый гвоздь в гроб моих розовых мечтаний.
— От какой? — я тупо смотрю на ключ.
— От нашей.
— «Нашей»? — я все-таки поднимаю на него глаза.
Его изучающий темно-синий взгляд не отпускает.
— Я купил нам квартиру.
— Зачем? — не врубаюсь я.
— Кать, ты уже большая девочка, — он трет висок. — Ты же понимаешь, что не сможешь остаться тут после всего… после…
— После того, как мы трахались, — расставляю все по своим местам. И чувствую, как мечты звенят и осыпаются осколками на дно моей души. Но это придает мне сил сопротивляться его взгляду.
— Кать, — он пытается меня обнять. Но я делаю шаг назад.
— Продолжай.
— Девочка, я смогу тебя защитить. Мы будем счастливы… Никто не узнает.
— Стоп! Ты хочешь меня перевезти в другую квартиру, спрятать ото всех. Зачем?
Он растирает лоб и хмурится. Словно ждал от меня другой реакции.
— Катя, — голос его звучит устало. — Ты не можешь остаться здесь, это неправильно.
— Неправильно? То есть трахать меня правильно, а жить открыто — неправильно, — осекаюсь.
Бля, вот я дура, Катя же его племянница!!!
— Да ты извращенец! — кричу я со злостью.
Дима трет лоб.
— Ты нас совсем не слушала, когда мы тебе рассказывали про семью, наследство и его условия.
Напрягаю память: вроде бы у отца Димы, Александра Исаева был брат, который рано остался вдовцом. И растил он единственную дочурку, Катину маму, позволяя ей все, что только можно и нельзя.
Девица выросла избалованная и беспутная, спуталась с дурной компанией, наркотиками и хрен знает, чем еще. И сбежала.