Покровитель влюбленных
Шрифт:
Она тут же прикусила губу.
– То есть только в крайнем случае? – подхватила я. – Значит, вы признаете, что не собирались добровольно его платить?
– Ничего я не признаю, – пошла на попятную Станислава.
– Ну как же? Вы же только что сказали – в крайнем случае, – напомнила я.
– Я оговорилась просто!
– Угу, хорошо, – кивнула я. – Так что же все-таки с художниками? При чем тут выставка?
– Но вы же понимаете… – Станислава со значением понизила голос. – Ведь Ася кому-то из них автоматически становится конкуренткой! Они там, понятное дело, не первый год малюют, и у них, разумеется, были свои
И она с победным видом откинулась в кресле. Нужно признать, логика в рассуждениях Станиславы присутствовала. Я заметила, что она и в самом деле обладала свойством ко всему подходить по-деловому. Выгоду эта женщина чувствовала за версту, нюхом. Но… Все-таки это художественная братия, люди творческие, утонченные. Это же не бандиты, в конце концов!
Так я и сказала Станиславе, на что она презрительно фыркнула:
– Творческие! Да когда речь заходит о деньгах, любой интеллигент забывает о высоких материях! Вон мой муж: весь в науке погряз. На одном интересе ею занимался! Так бы и прозябал в своем НИИ, если бы не я! Я ему быстро глаза раскрыла, что он свои идеи продавать может, а не раздавать направо-налево кому попало! И знаете, так ему это понравилось, что он очень быстро поумнел! Теперь с американцами сотрудничает, в крупной компании. А то гробился за гроши!
– А что за выставка? – перебила я ее, думая о своем. – Кто ее проводит?
– В смысле, спонсор кто? "Газпром-Медиа-Холдинг", – уверенно сказала Станислава. – Это мне знакомая рассказала, она там работает. А я уже Асю стала пинать.
– А как называется выставка и кто из людей искусства принимает в ней участие? – Этот вопрос пока что волновал меня больше, чем спонсорский.
– Ай, этого я не знаю, – отмахнулась Станислава. – По-моему, "Таланты Поволжья" или "Художники Поволжья" – что-то в этом роде.
– Значит, придется сходить в Союз художников, – разговаривая сама с собой, произнесла я. – Наверняка без их участия здесь не обойдется.
– Сходите, сходите, – охотно напутствовала меня Станислава. – А то вы на меня только время зря потратите!
– Зря не потрачу, – охладила я ее. – По крайней мере, вам придется выплатить Асе всю сумму кредита.
– Это еще почему? – огрызнулась Станислава. – Расписки-то нет! Ася может говорить, что хочет – юридически ничего доказать невозможно! Вы и сама должны это прекрасно понимать, если в прокуратуре работаете!
Я молча достала из сумочки диктофон и покрутила его перед Станиславой. Взгляд той стал испуганным.
– Да, вы правильно понимаете, – кивнула я. – Здесь весь наш разговор. Уже одной этой мелочи хватит, чтобы выиграть дело в суде. К тому же и банк будет заинтересован в этом. И тогда они смогут подать в суд уже на вас. Конечно, им проще вернуть свои деньги через вас, а не через вашу полунищую сестру.
– Это не доказательство! – вскричала Станислава. – Это незаконно! Вы не имеете права, я от всего откажусь!
– Даже если так, – поднимаясь с кресла, произнесла я. – Я могу обойтись и без юридических документов.
Станислава стояла посреди комнаты с раскрытым ртом. Теперь она походила на крупную, округлую беспомощную рыбу. Я молча прошла в коридор, обулась и вышла из ее огромной квартиры, похожей на музей…
Уже дома я проанализировала разговор с Пушновой. По ее поведению трудно было предположить, что это она причастна к исчезновению Аси. У меня оставались две версии для разработки: выставка "Таланты Поволжья" и господин Мезенцев, которого я пока что так и не навестила.
Я потянулась к трубке и набрала номер Марины Поляковой.
– Про выставку я слышала, – сказала она, выслушав мой рассказ. – А почему не рассказала вам… Да мне даже в голову не пришло связать эти два факта! Ну, послала она свои работы и послала, при чем тут ее исчезновение? Как это может быть связано?
– Может быть, и не связано, – вздохнула я. – Но мне обязательно нужно это проверить…
ГЛАВА 4
Следующий день был посвящен общению с тарасовскими кругами живописцев. Оставив Станиславу Владимировну в покое до лучших времен и дав ей пищу для размышлений, я занялась отработкой подкинутой ею же версии. С утра пораньше приняв душ и отметив с досадой, что за окном накрапывает нудный дождик, я накинула поверх блузки непромокаемую ветровку. От зонтика же я решила отказаться, так как, во-первых, терпеть их не могу, а во-вторых, большую часть времени мне предстояло находиться либо в машине, либо в помещении.
Тарасовский Дом художников находился на пересечении двух центральных улиц, Московской и Революционной. Это было двухэтажное здание постройки конца позапрошлого века. Естественно, отреставрированное и отремонтированное в лучших современных традициях. Симпатичный бело-желтый светленький домик был заметен издалека. Я припарковала машину и потянула на себя ручку резной темно-коричневой двери.
Было около десяти часов утра, и я была уверена, что обязательно найду в это время нужных мне людей, с которыми смогу побеседовать о выставке. По широкой мраморной лестнице с изящными перилами я поднялась на второй этаж. Двери во многие комнаты были открыты, на этаже наблюдалось активное движение: люди ходили туда-сюда, таскали какие-то бумаги, совещались о чем-то, разговаривали по телефону…
Заглянув в самый первый кабинет, я увидела за письменным столом девушку лет двадцати с распущенными светлыми волосами. Она сидела с трубкой сотового в руке и с улыбкой что-то говорила собеседнику. Вторая рука у нее была занята чашкой с чаем. Девушка, видимо, исполняла обязанности секретаря – во всяком случае, об этом свидетельствовал окружавший ее антураж.
– Добрый день, – вынуждена была я прервать ее беседу.
Девушка тут же шепнула какие-то извинения в трубку и, отключив связь, заулыбалась еще шире и сказала: