Покрывало Майи, или Сказки для Невротиков
Шрифт:
Для среднего уровня проявления инь характерно вполне определенное состояние материи: она уже не хочет продолжать свое прежнее бытие, но не находится в критическом состоянии, то есть на границе распада; ее проблемы и неприятности четко локализованы и обозначены, и в целом понятно, какое именно воздействие требуется, чтобы эти проблемы решить, и большую часть работы материя способна при этом взять на себя, но без определенного внешнего толчка ей все же не обойтись. Она не сможет точно сказать, какие именно перемены произойдут с ней в результате необходимого воздействия, но при этом достаточно ясно представляет себе общее направление своего развития. Примерно такой образ создает предприниматель, приходя к банкиру с целью получить кредит под определенную программу и предъявляя ему свой бизнес-план ее реализации. Несколько по-другому можно сказать,
Уровень проявления иньского архетипа тесно связан с особенностями аромата, который излучает материя с целью привлечь к себе дух; духом этот аромат материи воспринимается как своего рода зов, привлекающий его внимание. Запах материи в варварском инь-состоянии густ и тяжел; соответствующий зов воспринимается духом как низкий, властный, неразборчивый и угрожающий (и блажен читатель, который, прочитав последние четыре эпитета, пожмет плечами и возразит: «Но ведь такого не бывает!»). Запах материи в любительском инь-состоянии уже не так густ, он легче, специфичнее и дружелюбнее; его притягательность для духа избирательна и таит в себе наслаждения воплощения особого рода, отличающиеся от воплощений в другие виды материи, в иное время и в иных условиях.
Высокий, профессиональный уровень проявления иньского архетипа свойственен материи, прошедшей достаточно длинный эволюционный путь. Теперь ее проблемы и потребности неочевидны постороннему наблюдателю, они подчеркнуто уникальны, и таковы же методы воздействия духа, которые здесь требуются. Яркий пример — необходимость огранить большой алмаз и сделать из него ювелирное изделие, наиболее подходящее заказчику — конкретному влиятельному синьору, маркизу или даже герцогу. С точки зрения продажной цены, разница между неограненным алмазом и готовым перстнем может быть не так велика, но для ювелира это два качественно разных объекта, расстояние между которыми меряется десятилетиями его профессионального обучения.
Материя высокого инь-уровня не только нуждается в совершенно точно определенном воздействии духа — она может довольно точно предсказать, каковы будут последствия этого воздействия. Как правило, она долго готовит себя к этим воздействиям, в частности, создает духу чрезвычайно точно выверенную площадку для, так сказать, приземления и обеспечивает (уже самостоятельно) тщательную заботу о посеянных им семенах. Так женское лоно ждет мужского семени и, дождавшись, девять месяцев растит и охраняет драгоценный плод.
На этом уровне для материи совсем не так остро стоит проблема времени. Когда она совершенно готова к необходимому воздействию духа, это воздействие приходит, а пока не пришло — значит, можно спокойно жить своими ресурсами, продолжая внутреннюю эволюцию, модифицируя и уточняя свои духовные потребности и подготавливая почву для грядущего пришествия духа.
Таково положение любого учителя высокого уровня, истинного мастера, обучение у которого требует гораздо больше янского начала у учеников, и соответственно иньского у самого учителя. Он долго готовит себя к встрече с учениками, и обучение есть в основном его реакция на их запросы — но, разумеется, не всякие, а точно соответствующие его внутренним возможностям и желаниям. Другими словами, ученик должен точно угадать, чему его хочет учить мастер, и выразить свой запрос во вполне определенной форме — лишь тогда передача знания станет возможной. Однако это — большая редкость, и само появление такого ученика есть манифестация духа, которую мастер отчетливо ощущает. Перефразируя известное евангельское изречение, он может сказать: «Когда мои ученики приходят ко мне, я узнаю их».
Аромат, излучаемый в пространство материей высокого иньского уровня, тонок и очень специфичен. Для большинства потенциалов духа он еле уловим или вовсе незаметен; однако носителем желанных воздействий он воспринимается как райское благоухание, зовущее его тонко и строго, и заранее настраивающее на совершенно точно определенный тон. Так чувствует себя странствующих монах, подходящий к святым местам: все случайное и поверхностное словно отлетает от него, оставляя место для глубокого и сущностного, которое, наоборот, проявляется в его сознании удивительно ясно и отчетливо.
* * *
Слабые места и враги. Каждый архетип уместен в свое время и на своем месте; проявляясь на должном уровне, он производит впечатление
Янская энергия, добрая и помогающая, прекрасна и замечательна, и в мире ее очень не хватает (по крайней мере, многие из нас в этом убеждены). Но, как ни странно, человек, имеющий эту энергию в высоком качестве и широком ассортименте, далеко не всегда счастлив и даже просто востребован. И вот он ходит по миру, много чего умея и немало чем владея, и вроде бы хочет помочь людям, но почему-то его помощь либо оказывается им ненужной, либо идет не впрок. Оказывается, что благотворительность — это тонкое искусство, и для того, чтобы его освоить, мало иметь благие намерения и свободные финансы.
С этой проблемой столкнулся знаменитый целитель доктор Микао Усуи, автор естественной системы лечения наложением рук «Рэйки». Практикуя лечение Рэйки в нищенском квартале и поэтому, естественно, бесплатно, доктор Усуи через некоторое время стал получать от излеченных претензии, смысл которых заключался в том, что они вследствие выздоровления лишались своего основного источника жизни (то есть выразительной болезни) и теперь вынуждены работать, и им это не нравится. Поэтому в заповеди Рэйки включено требование лечить человека лишь при условии отчетливой просьбы с его стороны. Вероятно, любой целитель (в том числе и не знакомый с Рэйки) сталкивался с этой ситуацией: успешно лечить можно лишь человека, имеющего отчетливый (янский) запрос на лечение; позиции же типа: «Ах, как мне плохо, но не надо меня лечить, а то будет еще хуже!» или косвенно-каузальные намеки вроде: «А я все болею, и никому теперь не интересен, никто не хочет обратить на меня внимания и как-то помочь…», имеющие отчетливо иньский характер, являются весьма плохой прелюдией, и целителю лучше не приступать к лечению такого кандидата в пациенты, пока тот не переведет свое желание лечиться в отчетливое намерение, лучше всего выраженное вербально, и не возьмет на себя половину ответственности за ход лечения. Но для того, чтобы события развернулись подобным образом, целителю нужно иметь достаточно сильное подключение к иньскому архетипу, например, в виде специфически сфокусированного врачебного внимания, выражающегося и во взгляде, и в особой иньской интонации, с которой профессиональный врач или целитель начинает разговор с больным: «Я вас слушаю», — и янский архетип мгновенно встает над пациентом, буквально заставляя его выйти из пассивно-потребительского состояния, и вместо тайной гордости своей болезнью включает пациенту активную программу сопротивления ей.
Иньская энергия, мягкая и благодарно принимающая, прекрасна и замечательна, и в мире очень ее не хватает (по крайней мере, многие из нас находятся в этом убеждении). Однако в некоторых ситуациях она совершенно неуместна, обидна и даже может быть воспринята как прямое предательство. Когда хорошо воспитанная юная особа, получая от стареющего, но видимо неравнодушного к ее чарам знакомого нежный поцелуй в щеку, отвечает в мягкой иньской модальности: «Большое спасибо», — она его обижает, а может быть и ранит прямо в сердце. Верность заветам предков — достойная иньская добродетель, но когда она оборачивается планомерной удушающей неподдержкой всего нового, общество из чистого озера превращается в топкое болото, а былые сиги и карпы уступают место паукам и пиявкам. Объяснение: «Я была не в силах справиться с искушением нажать акселератор до отказа», — вряд ли смягчит полицейского, штрафующего обаятельную блондинку за превышение скорости. И уж совсем не устроит жену, обвиняющую мужа в лени и в отсутствии должной инициативы, чисто иньская его позиция: «Видать, таким Господь меня сотворил, и тут уж ничего не поделаешь! Христос терпел и нам велел!» Мастером разнообразного лицемерия в иньской модальности выписан Иудушка Головлев — герой известного романа М. Салтыкова-Щедрина, и читатель с большой пользой для себя перечитает это сочинение, отслеживая динамику смены иньских и янских модальностей в живописных диалогах великого писателя.