Покушение на леди
Шрифт:
– Леди. Подумайте.
– Нечего мне думать. Не знаю я никаких Леди. Что это значит?
– Можно взглянуть на ваш письменный стол?
– У меня нет письменного стола. Послушайте, шутка зашла слишком далеко. Не знаю, откуда вам известно, какой бумагой я пользуюсь, мне это безразлично. Но вы сидите здесь, пьете пиво, купленное на деньги, которые не так-то легко достаются моему отцу, и задаете глупые вопросы о какой-то проститутке... В чем дело, наконец? Что это значит?
– Разрешите,
– Нет у меня никакого дурацкого письменного стола! Я работаю за обыкновенным столом!
– Можно его посмотреть?
– Ну ладно, валяйте! – заорал Баннистер. – Поиграем в загадочность! Тоже мне, таинственный король детективов. Валяйте. Будьте как дома. Стол в другой комнате. Но если вы, черт побери, что-нибудь там перепутаете, я пожалуюсь комиссару.
Хейз прошел в другую комнату. На столе стояла машинка, рядом лежала стопка отпечатанных листов, пачка копирки и начатая пачка бумаги.
– У вас есть клей? – спросил Хейз.
– Конечно, нет. Зачем мне клей?
– Какие у вас планы на вечер, Баннистер?
– А вам зачем знать? – спросил Баннистер, расправив плечи и приняв высокомерную позу, – вылитый Наполеон в исподнем.
– Надо.
– А если я не скажу?
Хейз пожал плечами. Жест говорил сам за себя. Баннистер подумал и сказал:
– Хорошо. Я иду с матерью на балет.
– Куда?
– В Городской театр.
– Во сколько?
– Начало в полдевятого.
– Ваша мать живет в городе?
– Нет. Она живет на Песчаной Косе. Восточный Берег.
– Она хорошо обеспечена?
– Да, пожалуй.
– Ее можно назвать обеспеченной леди?
– Пожалуй.
– Леди?
– Да.
Хейз помедлил.
– Вы ладите с ней?
– С мамой? Конечно.
– Как она относится к вашей писательской деятельности?
– Она считает меня очень талантливым.
– Она одобряет то, что вы живете в бедном квартале?
– Ей больше хочется, чтобы я жил дома, но она уважает мои желания.
– Родители помогают вам, верно?
– Верно.
– И сколько вы от них получаете?
– Шестьдесят пять в неделю.
– Ваша мать никогда не была против этого?
– Чтобы помогать мне деньгами? Нет. С какой стати? Я тратил гораздо больше, когда жил дома.
– Кто купил билеты на балет?
– Мать.
– Где вы были сегодня утром часов в восемь, Баннистер?
– Здесь.
– Один?
– Да.
– Вас кто-нибудь видел?
– Я печатал, – сказал Баннистер, – спросите соседей. Только мертвый мог не услышать стука. А что? Что я такого натворил сегодня в восемь утра?
– Какие газеты вы читаете по воскресеньям?
– "График".
– А
– Например?
– Например, «Нью-Йорк таймс».
– Да, я покупаю «Тайме».
– Каждое воскресенье?
– Да. Я каждую неделю просматриваю списки бестселлеров.
– Вы знаете, где находится здание участка?
– Вы имеете в виду полицейский участок?
– Да.
– Кажется, около парка?
– Кажется или точно?
– Точно. Но я не помню...
– Во сколько вы встречаетесь со своей матерью?
– В восемь.
– Сегодня в восемь вечера. У вас есть пистолет?
– Нет.
– Другое оружие?
– Нет.
– В последнее время у вас не было размолвок с матерью?
– Нет.
– С какой-нибудь другой женщиной?
– Нет.
– Как вы зовете свою мать?
– Мама.
– Еще?
– Мамочка.
– Больше никак?
– Иногда Кэрол. Это ее имя.
– Вы никогда не зовете ее Леди?
– Нет. Опять начинаете?
– Кого-нибудь вы зовете Леди?
– Нет.
– Как вы зовете свою хозяйку, ту стерву, которая грозилась позвать полицию, если вы будете печатать по ночам?
– Я зову ее миссис Нелсон. Еще я зову ее стервой.
– Она вам много досаждает?
– Только насчет машинки.
– Она вам нравится?
– Не очень.
– Вы ненавидите ее?
– Нет. По правде сказать, она для меня просто не существует.
– Баннистер...
– Да?
– Возможно, сегодня вечером вас будет сопровождать полицейский. Он будет с вами с того момента, как...
– Что это значит? В чем вы меня подозреваете?
– ...как вы выйдете из квартиры и потом, когда встретитесь с матерью, и даже когда усядетесь в кресло. Я предупреждаю вас на тот случай, если...
– Мы что, черт возьми, в полицейском государстве?
– ...если в вашей голове бродят опасные мысли. Вы понимаете меня, Баннистер?
– Нет, не понимаю. Моя самая опасная мысль состоит в том, что после спектакля я собираюсь угостить мать содовой с мороженым.
– Отлично, Баннистер. Продолжайте в том же духе.
– Ох, эти копы, – процедил Баннистер. – Если вы кончили, я хотел бы вернуться к работе.
– Я кончил. Извините, что отнял у вас время. И не забудьте. С вами будет полицейский.
– Идиотизм, – заключил Баннистер, сел за стол и начал печатать.
Хейз вышел из квартиры. Он проверил показания Баннистера у трех его соседей по площадке, двое из которых поклялись, что в восемь утра тот действительно стучал на своей дурацкой машинке. Более того, начал он в половине седьмого, и с тех пор стук не прекращался.