Покушение
Шрифт:
Володя ввел дату, место и взялся за поручни. Помещение озарилось огнями, лампы заплясали причудливым спектром, от калейдоскопа цветов снова мутилось сознание. Одежда настоящего превратилась в костюм прошлого. Большеразмерный пиджак из добротной ткани. Свободные брюки. Приятная тяжесть кошелька. Старомодные очки врезались в переносицу.
Он оказался вблизи Калужской площади. Последние модели машин рассчитывали время с точностью до минуты, место – до метра. На стареньком агрегате лучше страховаться – брать на десяток минут раньше. На короткой дистанции – важный нюанс. Если разница исчисляется десятилетиями, веками, то вероятность временных
Программист повернул за угол и оказался на площади. Залитое солнцем пространство. Разноголосица. Стародубцев врезался в мужчину седовласого возраста, оба мгновенно извинились и улыбнулись. Прохожий приподнял шляпу в знак приветствия и неспешно удалился. К Владимиру уже бежал маленький разносчик газет, размахивая типографскими листами, разевая рот для рекламы.
– Неинтересно, – оборвал порыв Володя, сунул руки в карманы и пошел прочь.
Подмышкой коснулся кошелька. Плотность меньше, но приятно осознание наличия. Это не кусок пластика и не чип, вшитый в запястье. Пусть ничем не обеспеченные, но реальные, желанные на ощупь, пересчет. Он силился вспомнить, как выглядят николаевки, керенки, пятаковки, но память рисовала аморфные образы. И по Интернету посмотреть забыл. Программист решил найти уединенное местечко и скрупулезно изучить дензнаки. Закуток нужно выбрать рядом с людьми, дабы в случае агрессии успеть ретироваться, позвать на помощь.
Погодка обманчива, как прошлое, – шептала на дождик, но завлекала солнышком. Калужская площадь гудела торговлей. Воздух чист, хотя рядом дымят и стрекочут заводы, фабрики, мануфактуры. В задумчивости шага турист почти наддал лоток с цветами.
– Купите барышне цветочки! – воззвала знакомая цветочница, поправляя товар. Мило улыбнулась, скосила на бок прелестную головку.
– Не интересует, – зло буркнул Стародубцев и глянул на другую сторону улицы.
Троица бандитов шарила глазами в поисках жертвы, не обращая внимания на Владимира. Наверное, в прошлый приезд пасли программиста с момента препирательств с мальчишкой. То ли невзначай увидели содержимое портмоне, то ли среагировали на выкрик «буржуй». Вряд ли мальчонка в деле, но поневоле начнешь подозревать каждого встречного.
– Посмотрите, какие замечательные! Свежие. Ваша барышня будет довольна, – нахваливала цветочница.
Город жил расторопной жизнью. Люди помышляли лишь о хлебе насущном.
– Отстань, – буркнул Володя и зашагал дальше.
В спину прилетело обиженное «грубиян». Не злое, досадное. Девушка – не хабалка, больше напоминает институтку, вынужденную торговать от скудности достатка. Время тяжелое. Для всех. В человеке просыпается животное. Отчаянные идут на грабеж, непорочные – на панель. Извечная пропасть тектонических катаклизмов. «Пропасть» от глагола «пропасть».
Программист гулял по Москве, держа ухо востро, не давая разуму впасть в беспечность. Прошлая поездка саднила, словно «двойка» за урок. Стародубцев всегда проводил работу над ошибками, в дальнейшем, не повторял.
Послонявшись по площади, он почувствовал – продержался больше часа. Полез в карман за мобильником, но поймал себя на глупости затеи. Как узнать время? Спросить? Не ровен час опять нарвешься на прохиндея, желающего поживиться за счет незадачливого лопуха. Но смартфон должен трансформироваться, как все вещи, взятые с собой. Он пошерудил в карманах пиджака, – кошелек, папиросы, коробок с деревянными палочками. Из брюк выудил на свет круглый предмет в золотом окладе. Срочно запихнул обратно, – драгоценный металл однозначно привлечет алчные взгляды.
Владимир огляделся. Подозрительных личностей поблизости нет. Вновь достал кругляк. Подняв крышку, он увидел циферблат и стрелки, движущиеся по кругу. Такие часы сохранились только в «Роллс-Ройсах», даже куранты заменили цифровым табло до рождения мальчика Вовы. Программист постепенно разобрался с использованием. Сделал предположение, проследил за быстрой стрелкой, уверился. Аналогично, но медленнее, работала длинная стрелка и, наверняка, толстая. Если прикидки верны, то Стародубцев в прошлом уже час тринадцать минут. Охватила эйфория, словно дайвера, задержавшего дыхание на мировой рекорд. Организм жутко запросил никотин. Володя достал папиросы, осмотрел коробок, видимо, призванный заменить зажигалку. Как использовать? Мозг будущего не находил ответ в предметах прошлого.
Для утоления жажды плоти турист решил вступить в контакт с населением. Самыми безопасными представлялись военные. Они должны защищать, – пусть помогают. Программист приметил два сошедшихся патруля по три человека в каждом, в зеленых шинелях и моряцкой форме с пулеметными лентами через грудь, пускавших едкий дымок в знойное небо. Стародубцев подошел, с робкой улыбкой попросил огоньку.
Матрос извлек из своего коробка палочку с серой головкой, чиркнул по боковине, вспыхнуло пламя. Служивый спрятал тростинку в «кораблике» ладошек. Разгораясь с шипящим присвистом, «свечка» норовила ровно вверх. Мозолистые ладони не подпускали набеги вездесущих ветров. Володя завороженно смотрел, не зная, как подступиться.
– Э-э, дядя, – обидчиво протянул матрос, когда огонь почти угас. – Только спички на тебя переводить. На-ка, прикури от цигарки.
Протянул программисту. Тот хотел взять, но служивый отодвинул.
– Ты что, только курить научился? Прикладывайся.
Стародубцев отчаянно лупал глазами, не зная, как действовать. Из-за пагубной привычки он опять оказался на грани разоблачения. Чего доброго вновь заподозрят в принадлежности к «бывшим», загребут до выяснения.
– Давай сюда, – сжалился солдатик. Выхватил у Владимира папиросу и ловко прикурил от протянутого окурка.
Затянувшись разок, он вернул папиросу хозяину. Володя кое-как раскурился отвратным, но настоящим табаком. Дикость. Столько ухищрений придумывали предки. Это не в наше время, когда зажигалки не гаснут на ветру и под дождем. Патрульные более не обращали внимания на просителя. Турист потоптался на месте, не спеша уходить, подслушал разговор.
– Слыхали, утром Урицкого убили? – спросил сослуживцев моряк, давший прикурить.
– А кто таков Урицкий? – зевнул рябой парнишка в шинели.
– Э-э, деревня! Это ж председатель Петроградской ЧК.
– И чо теперь? – вклинился солдат, раскуривший просителю папиросу. – Опять нас погонят в караулы? Сегодня ж на всех заводах выступают члены Совнаркома, сам Ленин. Красная пятница!
– Не знаю как вас, а у нас приказа не было. – Матрос явно не учел подобный поворот и в душе противился вероятности.
– Так это ж в Петрограде, а мы здеся, – нашел уважительную отговорку рябой.
– Да погоди еще! Усилят. Митинги назначены на шесть вечера. И погонят нас в караулы, как Макар телят на Манькин выгон, – подвел черту усатый красноармеец.