Покушение

Кадацкий Андрей

– Он у вас типовой?

– Йес.

– Тогда не стоит. Сенкью.

– Ю велкам!

Директор протянул руку. Программист взаимно. Пожали, схватившись за предплечья. У Майкла оказалась крепкая рука, или просто у Стародубцева слабая, он забыл, когда последний раз занимался спортом. Владимир собирался купить электростимуляторы. Удобно, – лежишь на диване, а мышцы растут. В сегодняшнем мире физическую силу заменило оружие, свободное распространение, минимальные требования лицензирования. Приобретение пистолета он отложил, как покупку стимуляторов.

Секунда и договор заключен, требуемая сумма списана со счета клиента и записана на счет турфирмы. Вшитые в

запястье чипы проводят транзакции мгновенно.

Майкл встал, жестом пригласил следовать за собой. Он открыл пластиковую дверь в соседнее помещение, вошел, нащупал выключатель. Володя усмехнулся. Видимо, дела в фирме идут грустно. Все давно перешли на фотодиоды, – свет включается, едва человек приблизится к порогу.

Пустая комната озарилась. Мириады лампочек, светильников, подсветки. Программист прищурился, привыкая к слепящей яркости. Очки-хамелеоны быстро справились с контрастной вспышкой, вернули хозяину комфорт зрения.

Светло-коричневые стены бликовали. В центре комнаты находилась красная стойка с квадратным пультом и поручнями по бокам. Белый круг на полу очерчивал зону перемещения.

– Насколько я понял, вы уже бывали в прошлом… – Фиксач излучал заботливое участие.

– Йес.

– Значит, вас учить не надо. Как видите машинка старенькая, все просто. Не могу предложить вам кресло для путешествия с удобствами, как в крупных фирмах, но… там и ценник другой.

Директор причмокнул, точно в оправдание, сделал мордочку виноватого слоненка из диснеевских мультиков, вытеснивших остальные. Стародубцев покивал.

– Сами введете дату и место или помочь? – Майкл быстро прошмыгал носом.

Владимир вошел в круг, размял пальцы, словно собирался сыграть на фортепиано. На самом деле сквозь эргономичные очки изучал клавиатуру. Отточенными движениями он защелкал по клавишам. Маленький дисплей транслировал последовательность: тридцать, ноль, восемь, один, девять, восемнадцать. Москва, Завод Михельсона, четырнадцать, два ноля.

Митинг начнется в семь-восемь вечера, – исторические данные разнились. Для освоения в новом мире Володя брал с запасом.

– Она умеет определять местоположение по объектам, новым названиям улиц?

– Оф кос! Старенькая, но не до такой же степени! Правда, приземлит с разбросом в несколько километров. Не ждите эпицентра.

– Окей.

– Гуд лак и приятного отдыха! Если вы вернетесь раньше или меня не будет на месте, просто захлопните дверь, – попросил хозяин и добавил извиняющимся тоном: – У меня, как видите, нет секретарши. Фирма приносит все меньше прибыли, корпорации вместе с властью совсем зажали малый бизнес. Но мы еще поборемся! Надеемся на саксесс.

Турагент хрюкнул от показного воодушевления и хлопнул Володю по плечу. Программиста слегка перекосило, ноги подогнулись. Всё-таки рука крепкая. С широкой улыбкой Фиксач покинул комнату, плотно затворив дверь. Стародубцев собрался с решимостью, нажал «Enter» и взялся за поручни.

Помещение прибавило огней, огни яркости. Лампы переливали причудливым светом. От калейдоскопа цветов мутилось сознание. Владимир крепче сжал рукоятки. По телу пробежала волна колких мурашек. Он невольно поежился, будто в шею стукнул сквозняк. Легким на мгновение не достало кислорода. Мнительный Володя будто почувствовал кессонную болезнь. Лопающиеся сосуды, кровь, хлынувшую в грудь. Усилием воли он справился с навязчивыми мыслями. Привычные свитер и джинсы превратились в рубашку, пиджак и брюки неудобного покроя. Линзы потускнели, сменившись на стекло начала ХХ-го века, старомодная оправа тяжело врезалась в переносицу. Минуту спустя путешественник оказался на улице.

Лето, постепенно сдающееся осени. Прохладца, но с обещанием бабьей поры. Двухэтажные домики, словно сошедшие с литографий, выложенных в Интернете. Вывески с твердым знаком на конце, как обязательный атрибут грамоты. Ленца, будто разлитая медом по мостовым, замедляющая шаг прохожих. В Москву, вновь ставшую столицей 11 марта 1918 года по указу большевиков, опасавшихся немецкого вторжения в Петроград, словно вошла армия. Люди в штатском, одетые в зимние шинели. Частые патрули. Сходятся, беседуют, курят. Программист огляделся. Судя по дислокации и знаниям столицы, выкинуло на Калужской площади. Он порыскал глазами в поисках адреса на ближайшем доме.

– Дядь, купи газету! – Подбежал мальчишка с пачкой прессы, перекинувшейся через предплечье, как полотенце у официанта. – Вчерашняя речь Ленина!

Стародубцев покосился на стопку газет. Такую дрянную бумагу он никогда не видел. В будущем все перешли на цифру, а печатная продукция – исключительно финская полиграфия. Это единственное производство, нужное миру от Финляндии. Глобализация диктует. Лес на переработку – только из России, тайга превратилась в неогороженные скверы и парковые зоны, – ночью не заблудишься. В остальном мире деревья охраняются законом. США сделали из своих лесостепных зон заповедники дикой природы, за вред мелкой травинке – громадный штраф. В Москве будущего последние кустарники вырубили до рождения Владимира, клумбы уложили плиткой, пустили под здания, парковки – борьба шла за каждый сантиметр столичной недвижимости.

Володя запустил руки в бортовые карманы пиджака. В одном – пачка папирос, в другом – коробочка, – наверное, трансформация сигарет и зажигалки. Изучение коробка программист оставил до лучших часов, и очень надеялся – не придется добывать огонь, как первобытным людям. Брючный карман оттягивал круглый предмет, сквозь ткань холодя ногу. В такой древности не придумали даже банковские карточки, расплачивались наличными. Он читал – монеты и купюры носили в специальных сумочках, называемых кошельками, портмоне, бумажниками. Кусок металла в брюках вряд ли подходил под описание. Тысяча долларов, конвертированная в советские рубли, должна находиться где-то в пиджаке, и Стародубцев чувствовал где.

Он сунул руку во внутренний карман, нащупал незнакомую кожу. Прямоугольный предмет, распираемый изнутри. Владимир не торопился доставать, боясь неумелыми действиями разоблачить нездешность. Он стоял на прямых ногах, чуть ссутулившись, и мягко улыбался парнишке. Продавец газет ждал, с пристрастием изучая нерасторопного клиента. Мальчишка, несмотря на малость лет, уже многое повидал и мог дать фору взрослым.

Стародубцев достал портмоне, внимательно осмотрел снаружи. Добротная работа, хороший материал, ровные швы. В будущем центр промышленности – Китай. С годами, просто обнаглели: шьют, словно не глядя, а роботы, точно с кривыми манипуляторами. Владимир раскрыл кошелек. Три отделения, в одном приятно глазу лежала плотная стопка бумажек. Пальцы пробежались по купюрам, будто по клавишам родной клавиатуры. Разношерстный шелест взбодрил. Взору предстали совершенно разные банкноты. Одни выполнены на качественной бумаге, другие – на дешевой, с блеклой краской, под стать предлагаемой газетной. Володя видел деньги только в Интернете. Надо будет рассмотреть в деталях, но позже. Мальчишка уставился, точно разведчик, чуть зевнешь, и разоблачит, как шпиона. Программист достал одну купюру, протянул газетчику, вложив в жест центнер наигранного пренебрежения.