Полдень, XXI век (июль 2011)

Конечно, все зависит от того, как вы скрепляете текст. Чем он держится.

По-настоящему хороших способов – только два. Первый запатентован в 1913 году в Америке Гидеоном Сундбеком (хотя придуман Уиткомом Джадсоном в 1893-м). Называется – зиппер, или застежка-молния. Слева – причины и следствия, справа – средства и цели (или наоборот), и волшебное устройство ползунок (движок, замок, слайдер) скользит, как по монорельсу, по обоим рядам, вдвигая звенья одного в зазоры между зубьями другого.

Так пишутся умные романы,

трактаты. Теория эволюции. Теория прогресса. Главный действователь – т. н. время. Временем считается расстояние от причины до следствия либо от средства до цели. Ползунок ходит в обе стороны. Застегивает и расстегивает. Хотя иногда заедает.

Второй хороший (даже очень хороший, но не каждому подходящий) способ – застежка-липучка, изобретенная в 1948 году одним швейцарским инженером, Жоржем де Местралем. Верней, открытая им, когда он наклонился к свой собаке, чтобы отодрать от ее шерсти приставшую головку репейника.

Тысяча микрокрючков разом входит в тысячу микропетель. Как будто обе стороны (вторая называется – ответная) созданы друг для друга. Сила сцепления огромна. Как бывает иногда, говорят, между двумя людьми. Как это всегда очевидно в настоящих стихах. Как случается и в прозе, но такую прозу трудно читать: она состоит из чистого времени, которое поэтому кажется неподвижным.

Уж такие два ума достались нелепому сапиенсу. Два приема игры с фактами. (Ну и словами.) В обеих стратегиях они группируются по сходству – но иллюзия понимания разная, соответственно и кайф. То ли факты порождают друг друга – тогда смысл идет по вертикали (она же – стрела времени), сапиенса практически не касаясь (и это – свобода). То ли все они вместе – включая факт личного существования наблюдателя – составляют какой-то Факт высшего порядка. Тогда смысл дан сразу и полностью – как осколку от зеркала телескопа (и это – счастье).

Ну вот. А есть тексты на пуговицах. Или сколотые булавками. Связанные тесемками. Очень многие сочинители пользуются ремнем. Кто-то предпочитает подтяжки.

Наши авторы – продвинутые. Тексты «Полдня» – как правило, все на молниях. Только и слышно: вжик да вжик.

Самуил Лурье

Не бойся, Абрам;

я твой щит; награда твоя весьма велика.

Щэни дэда!

Именно щэнидэда! Не твою мать! А щэнидэда! Вышел на крыльцо. Почесал лицо – усмирив тик. Левый глаз. Инсульт сигналит: скоро буду?!

Не дождётесь. Просто нервное. Кто и когда видел, чтобы Князь нервничал?! Никто и никогда.

И не увидит. На Ближней даче – тем паче. Кунцево. Здесь, кроме самого Князя, нет никого. Сацогадод.Если вслух, то вообще.Вообще нет никого.

Мысли, да, на родном. Но вслух только по-русски. Акцент, паузы, повторы – да, Сакартвела неискоренима. Но: язык как средство общения всегда был и остаётся единым для общества и общим для его членов языком.Верный курс! Не какой-то бакинский курскакого-то Марра. Подумаешь, Марр! Профессор! Трижды подумай, профессор, пойдя против Князя! Замарралсяна всю оставшуюсяжизнь!

Ладно, вопросы языкознания – дела давно грядущих дней. А пока, здесь и сейчас: щэни дэда! От души, вслух! Если щэни дэда не вслух, мысленно, какой тогда в щэни дэдасмысл! Даже как-то не по-человечески. А Князю ничто человеческое не чуждо. Вождь, но и отец родной. Вождь-отец. Сердца, превращенные в камень, заставить биться сумел.(А неплохие стихи!) Суров, но справедлив. Накажи, но и пожалей. Бьёт, значит любит. Вот без нужды на глаза Князю лучше не попадаться. Любит, но и бьёт. (Да, это по-русски! И бьёт!)Лучше не попадаться. Князю. На глаза. Без нужды.

С громким щэни дэдавыдохнул саднящей табачной сажей. Вдохнул лёгкого хвойного морозцу. Чёрно-белая тишина. Чёрное – белое. Шахматы… При чём тут! Ночью все фигуры черны. Деревянные фигуры – кипарисы, кедры, сосны, ёлки, туи. Лес густой. Снег бел, невзирая на ночь. Нетронуто бел и чист. Как он, Князь, и любит.

Лысик, да, молодец. Генерал! Охрану вымуштровал. Вообще нет никого. Будто бы. И на снегу – ни следочка. А ведь под каждой «фигурой» бдит человек Лысика. Сколько тут, считай, понасажено? То есть деревьев. И под каждым… Или не под каждым? Или всё-таки под каждым?

Князю не до умозрительных подсчётов. Начальник охраны – Лысик? Пусть Лысик и ломает свою генеральскую голову, обеспечивая… За необозримым рукотворным лесом – дощатый забор в пять аршин. По всему периметру. Без колючей проволоки поверх, без! Иначе двояко.Чтоб враги народа не покусились на Князя. Или чтоб враги народа тихо ликовали: Князь угодил за «колючку», ага! Не дождётесь! Но тогда и пусть – второй забор, внутренний, в три аршина. Круглосуточный патруль с собаками – по «кольцевой». Условие! Вдруг возжелает Князь меж двух заборов на тройке с бубенцами по «кольцевой» прокатиться? Тогда чтоб ни одна собака на глаза… Безусловное условие.