Поле битвы — Москва
Шрифт:
Вот такие дела. Ни фига не ясно, но люди готовы мчаться. И свято верят в его, Иванова, аналитический гений...
Ну и что теперь делать? Костя, гад подколодный, чуть не дотянул до годовщины. В прошлом году, тоже в сентябре, но двенадцатого, взяли красавца в плен. Вернее сказать, сам сдался, но не из вредности либо ввиду временного помешательства, а потому что обстоятельства так сложились.
Год назад все было просто здорово. Знали, кто конкретно взял, у Кости был пассивный маяк и, главное, была уверенность, что сразу его не убьют, хотя бы потому, что хотят как следует помучить.
Сейчас ничего этого не было. Кто взял — неизвестно, маяка нет, а главное, нет уверенности. После такой передачи, по всем раскладам, хлопцев
Вот иди теперь и попробуй вычисли, кто из восьмидесяти трех Казбеков нам нужен...
Лиза не подкачала. Досрочно — через двадцать минут, выдала результат анализа. Исходя из установки, что субъект поисков должен иметь определенное влияние в том районе, где совершена акция (в противном случае ему просто не дадут там работать местные «амиры»), берем Самашки за центр тридцатикилометровой окружности и рассматриваем всех Казбеков, которые родом из этой гипотетической зоны влияния. Тридцать — чтобы не ошибиться, с запасом, потому что Чечня — это большая деревня. Имеем в этой зоне двенадцать молодых Казбеков, успевших так или иначе нарисоваться в поле зрения всех подряд спецслужб, но ничем особенно «громким» пока что не прославившихся.
— Ну, спасибо, умница ты наша! Всего-то двенадцать?! Ай, как здорово...
— Меньше не вышло, — Лиза виновато вздохнула. — Если круг сузить, шансов будет гораздо меньше, сами понимаете...
Иванов некоторое время листал данные, затем сурово нахмурился и буркнул:
— А все-таки придется... — и, прихватив скоросшиватель с данными, отправился к себе, чтобы приватно переговорить с Витей. Как ни верти, ни от кого другого в данной ситуации помощи не дождешься.
Спецпредставитель Президента по ЮФО, которого члены команды промеж себя фамильярно называют Витей, — большой человек. Образно выражаясь, он может мановением руки фронты двигать и (а это уже не образно) одним росчерком пера смещать генералов и глав администраций. Про то, что в природе существуют майоры, типа Васи и Кости, он знает только потому, что в свое время сам служил в одном компетентном ведомстве. Из полковников знает только Иванова, поскольку с остальными полковниками работать ему не по рангу, вопросы решает как минимум с генералами.
А еще этот большой человек час назад безапелляционно заявил Иванову, что жутко в нем разочаровался и считает, что полковник его подставил.
Теперь представьте себе, что спустя всего час после такого грозного заявления Иванов звонит Вите и просит оказать небольшую услугу. У вас там «вертушка» под боком (площадка в нескольких десятках метров от представительства), дежурит в круглосуточном режиме. Так вот, не фиг сидеть сложа руки, прыгайте на борт и метнитесь километров на полста в степь. Потому что мне надо кое о чем перетолковать с одним старым приятелем, а спутникового телефона у него нет. А у вас есть... Нет, я не уверен, что он даст ту самую информацию, что нам сейчас нужна до зарезу. Более того, я не уверен, что он вообще захочет со мной на эту тему разговаривать. Примерно один из десяти шансов, что он что-то знает по данной тематике. И один из двадцати, что захочет говорить...
Как вы думаете, какова была реакция представителя? Если кто-то предположил, что минут через десять за Ивановым прибыл караул для производства ареста, отвечаю: немного не угадали. Плохо вы Витю знаете...
— Понял, сделаю. Ну-ка, бегом мне — координаты.
— Вот же осел! — Иванов крепко хлопнул себя по лбу, высунулся в окно и рявкнул: — Петрушин! Ко мне! С картой Осетии!!!
Примчался Петрушин с пачкой карт. Быстро отслюнявил нужную, шевеля губами, с ходу высчитал
— Ну все. Ждите, — обнадежил Витя. — Я полетел...
За год совместной работы Иванов изучил Витю вдоль и поперек. Потому-то и не постеснялся обратиться с такой идиотской просьбой. Витя, хоть и большой человек, и жуткий карьерист, но при крайней необходимости готов презреть свои необъятные амбиции и самолично чистить нужники — если это тот самый единственный шанс, который может спасти все дело. Очень редкое качество для руководителя такого ранга. Вообще, Витя довольно странный тип, сочетающий в себе крайние стороны новой волны отечественных аппаратчиков. При случае может украсть эшелон с золотом, не моргнув глазом сдаст всю команду, если посчитает, что Родина от этого окажется в выигрыше... Но при всем при том запросто может пойти и сдаться в плен вместо наших майоров — если это будет единственным выходом из создавшейся ситуации. И неважно, что час назад он считал Иванова дегенератом и врагом народа. Один из основных принципов Вити: «Здесь и сейчас!»
Так что час назад — это уже в прошлом. А сейчас, сию минуту, появился шанс хоть как-то повлиять на дальнейшее развитие событий. Маленький, плохонький... Но шанс! Это уже не ноль. Так какие могут быть амбиции? Вперед, за дело!
— С ослом не совсем ладно вышло, — запоздало спохватился Иванов. — Как бы не принял на свой счет...
Пару слов о Рашиде. Этот товарищ — вовсе не агент команды или «сочувствующий» из правительственного клана. Рашид — самый натуральный моджахед, «дух», вынужденный по ряду причин отойти от «дел» и проживать с семьей вне пределов родной республики. Можно даже сказать — «дух» в квадрате. Потому что в первую войну он был командиром отряда и добился немалых успехов на ратном поприще. Резал наших, аж шум стоял! Не повернись судьба другим боком (или каким там еще известным местом), кто его знает, чем бы сейчас товарищ занимался. Может, командовал бы «западным фронтом» вместо Доку Умарова.
В начале лета сего года ситуация сложилась так, что Рашид был вынужден некоторое время плотно сотрудничать с командой. Но вовсе не потому, что внезапно спятил либо изменил идеологическую ориентацию. Просто так совпали интересы. Команде был нужен господин, который смертельно оскорбил Рашида и отнял у него горячо любимую младшую сестру. Рашиду, разумеется, этот господин тоже был нужен, поэтому абрек совершенно добровольно и с максимальной отдачей работал с командой.
Для оптимистов скажем: даже и не надейтесь, трогательной дружбы там не получилось. Скорее, это было похоже на совместное бегство волка и собаки от лесного пожара. Расстались с холодком, как и встретились. Более того: Рашид, в принципе, был бы рад вообще уничтожить всех членов команды. Потому что каждый из них теперь являлся носителем тайны, о которой никто из соплеменников знать был не должен. Но по чисто техническим причинам абрек не мог осуществить свою мечту и был вынужден с этим смириться. Ладно, пусть живут и дышат — но подальше от него и его семьи...
Вот к этому-то товарищу и решил обратиться Иванов. Расчет был следующий. Практически все молодые «амиры» нынешнего «сезона» в прошлую войну тоже работали не покладая рук, но в качестве рядовых бойцов либо мелких командиров. Многих из них Рашид знает. Человек он умный, наблюдательный, умеет делать выводы. То есть существует определенная вероятность, что абрек владеет хоть какой-то информацией по интересующему команду объекту. Захочет ли он делиться этой информацией — это уже другой вопрос. Но ситуация сложилась так, что больше обратиться просто не к кому. Рашид — последняя инстанция. Скажет сейчас: «Ничего не знаю, и вообще, идите-ка вы...» — и на деле можно ставить жирный крест. На деле, на карьере, на судьбе двух майоров...