Поле боя — Украина. Сломанный трезубец
Шрифт:
Лейтенант Алекс Джонсон терял своих людей одного за другим. Об украинских солдатах он не думал — туземцы его не интересовали. Он даже не мог использовать «Апачи» — на такой дистанции они уничтожат и своих, и чужих. Единственный шанс сейчас сохранить лицо — это отступить к десантным вертолетам, подняться в небо и сровнять с землей эту проклятую деревеньку под звуки музыки «Полета валькирий»!
Но едва только головной «Блэк Хок» поднялся над деревьями, сразу две реактивные гранаты из РПГ-7 настигли его. Взрыв швырнул геликоптер прямо на вторую взлетающую машину. Окраина деревни стала напоминать
— Я — Апач-1, прием… Это кошмар! Все в огне!!! Они все погибли!!!
Подполковник Анатолий Симонов крепко пожал руку сержанту-десантнику.
— Ну, вот и свиделись, Ваня. Ты молодец, что людей на борьбу поднял.
— Да они сами… Только вот опыта у них маловато.
— Сейчас вам нужно скрыться, переждать. Вот явки, пароли. Запоминай. Ну, а мне пора, есть еще дела.
Спецотряд подполковника Симонова ушел так же тихо, как и появился здесь. Впереди у бойцов были новые задания. Война только начиналась.
Глава 20. Эвакуация
Ночью аэродром снова обстреляли из минометов. Погибло несколько мирных жителей, а все четыре летчика из экипажа второго ракетоносца Ту-22М4 получили тяжелые ранения. Теперь врачи боролись за их жизни, но без специального оборудования и медикаментов они были обречены. Еще двое солдат погибли на КПП от пуль снайперов.
Ситуация вокруг полтавского аэродрома складывалась критическая. Постоянные ночные обстрелы, угроза захвата аэродрома, большое количество беженцев и многое другое заставило офицеров принять непростое решение об эвакуации.
Первыми об этом заговорили, естественно, российские военные. Они любой ценой стремились сохранить свои самолеты и секретное оборудование, памятуя о печальной участи бомбардировщиков, порезанных американцами на этой самой авиабазе. До сих пор российские самолеты спасал официальный статус участников международных учений, но все понимали, что рано или поздно силовой захват все-таки состоится.
Подготовка к эвакуации прошла быстро и без суматохи. И только командиры знали цену этой оперативности. Люди совершили немыслимое, в кратчайший срок собрав людей и технику.
Неожиданно остро встал вопрос, что делать с гражданскими на аэродроме. Многие из них не хотели возвращаться в свои разрушенные и разграбленные квартиры. От новой власти они не ждали ничего хорошего и хотели улететь с военными. Но всем места, да еще и с домашним скарбом, в военно-транспортных самолетах попросту не хватало.
И тогда Россия пошла на беспрецедентный шаг.
На полосу военного аэродрома Полтавы один за другим приземлялись широкофюзеляжные транспортники Ил-76 и Ан-12 с эмблемами МЧС России. Очень быстро «эмчээсовцы» собирали людей, раздавали им сухой паек и теплые вещи и устраивали в самолетах, извиняясь за недостаточно комфортные условия. Но исстрадавшиеся люди были рады любой возможности, чтобы покинуть предавшую и отнявшую у них все Родину.
При этом Россия предупредила, что любой акт агрессии против своих воздушных судов она воспримет как сигнал к действию. Что скрывалось за этой формулировкой, поняли все
Олег едва выкроил время, чтобы попрощаться с Оксаной, улетавшей вместе со всеми. Сам Щербина оставался, чтобы прикрывать аэродром и транспортники с беженцами от возможных атак американской авиации.
— Любимый мой, дорогой, береги себя, Олеженька, — плакала жена.
— Оксаночка, все будет хорошо, не волнуйся ты так. Все быстро уладится, радость ты моя ненаглядная. Я люблю вас, — у Олега самого на душе кошки скребли, но он изо всех сил старался держать себя в руках, не расстраивать жену. Ей и так тяжело вдвойне — переживать за него и за ребенка.
— Не переживай, Оксаночка, — такова уж наша бабья доля, ждать их, шалопаев, — улыбнулась ее соседка, Елена Верескун.
Она тоже улетала вместе с дочерью и сама, прощаясь с мужем, украдкой вытирала слезы. Но сейчас этой девочке нужна была ее поддержка.
— Ты на каком летишь?
— На «Эскулапе», — покраснев, ответила Оксана.
Специально для транспортировки раненых на аэродроме Полтавы приземлились летающие госпитали «Скальпель» и «Эскулап». Оксану вместе с еще несколькими мамами, у которых были грудные дети, тоже отправляли медицинскими «бортами».
Вокруг Олега и Оксаны крутился людской водоворот. Объявили пятиминутную готовность к взлету. Олег крепко и нежно поцеловал жену и побежал к стоянке истребителей. Сейчас его звено должно было прикрывать транспортные самолеты.
Запросив руководителя полетов, Олег вырулил на старт. Форсаж, и вот он уже в воздухе. Четыре Су-27, разбившись на пары, кружились над аэродромом. Их радиолокаторы ощупывали воздушное пространство, оптико-локационные станции ловили малейшие источники тепла в небе, выдававшие приближение чужих истребителей. Су-27 полковника Михайлова уходили в воздух с полным боекомплектом ракет воздушного боя, летчики были готовы сбивать любой истребитель в радиусе пятидесяти километров от аэродрома. Но натовцы даже и не пытались поднимать в воздух свои самолеты.
Подождав, пока самолеты МЧС поднимутся в воздух, Олег Щербина занял позицию немного впереди и выше их. Огромные самолеты шли с включенными аэронавигационными огнями и освещенными кабинами. Су-27 из Полтавы сопровождали их до границы Донецкой области, где им на смену приходили российские истребители с аэродромов Таганрога и Ростова. Они и вели их до места назначения.
Покачав на прощание крыльями, Олег осторожно, чтобы не задеть спутными струями самолет МЧС, отвернул в сторону. Уже на обратном пути, на самом пределе дальности бортового локатора, Олег обнаружил крупную засветку. Она медленно перемещалась по краю экрана радара.
— Дубрава, я — 801-й, прием. Обнаружил цель на максимальном удалении.
— 801-й, это АВАКС, не трогай его. Наблюдает за нами, падла пиндосовская. Да и хер с ним! Пусть видит, мы ни от кого не прячемся.
— Вас понял. Работу закончил, возврат на «точку»?
— Разрешаю.
Небо над аэродромом надежно прикрывали Су-27. А с земли их поддерживал импровизированный «партизанский» дивизион ПВО майора Березова и капитана Русанова, все-таки прорвавшийся к аэродрому.