Поле боя

Головачев Василий Васильевич

– Теперь стоит вам приблизиться ко мне на метр, компьютер откроет огонь. Если же я захочу избавиться от вас раньше, мне просто надо будет поменять цвет карточки. Вы меня понимаете?

– Еще бы! – упавшим голосом сказал Крутов. – Вы играете в футбол?

– Когда-то играл, сейчас заядлый болельщик, фан «Спартака». А вы?

– Я болею только за сборную… мне можно идти?

– Отбой! – скомандовал Бессараб.

Лучи лазеров погасли, и в тот же момент Крутов метнулся через кабинет к начавшему вставать с кушетки Директору, включаясь

в темп. И лишь приблизившись к нему на несколько шагов, понял, что недооценил реакцию хозяина. Юрий Тарасович знал о его намерениях и сознательно провоцировал Крутова на нападение, чтобы продемонстрировать ему свои возможности. Егор был уже в двух метрах от тяжеловесной на вид фигуры Директора – двигался он намного быстрее любого спортсмена, прошло всего три-четыре тысячных доли секунды, казалось, никто не в состоянии зафиксировать этот бег, – но Юрий Тарасович все-таки успел произнести:

– «Желтая карточка!»

И Крутов с огромным трудом затормозил в метре от противника, так ловко поймавшего момент атаки. Лазерные лучики светили ему в глаза, щекотали лоб, шею и затылок, и уйти от них не было никакой возможности.

– Mолодец, полковник! – усмехнулся Бессараб, любуясь готовой к прыжку фигурой Крутова. – Я восхищен! Еще ни один «кролик», а их тут побывало не меньше десятка, все профессионалы, не смог подойти ко мне так близко. Еще мгновение, и я бы не успел. Надо будет учесть это в будущем. Хотя честно признаюсь, люблю щекотать себе нервы подобными играми. А теперь прощай, мой… – Директор не договорил.

Кто-то появился в кабинете, за спиной Егора. Оглянуться он не мог, напряженно ожидая команды на уничтожение, зато перевел взгляд на вошедшего Бессараб:

– Умар Гасанович?! Вам удалось выбраться из «корыта» самостоятельно? Браво! Но остановитесь, прошу вас, вы находитесь под прицелом системы защиты. Еще шаг и…

Голос Тимергалина в ответ щелкнул, как бич:

– Ни слова! Полное молчание!

Лицо Юрия Тарасовича начало наливаться кровью, багроветь, глаза метнули молнии, было видно, что внутри его идет какая-то борьба, но все же он смог выговорить:

– Вы… не сможете… меня… остановить…

– Сможем! – раздался в кабинете еще один голос – женский. – Не двигайтесь, Директор! Вам хорошо, все идет нормально, кругом друзья, вы ощущаете наслаждение от своего состояния, расслабьтесь и сядьте!

Лицо Бессараба как по волшебству разгладилось, приобрело глуповато-счастливое выражение, в глазах появился знакомый масленый блеск удовольствия. Он перестал смотреть на появившихся непрошеных гостей, сел на ближайшую кушетку и расплылся по ней студнем.

Крутов, во все глаза смотревший на метаморфозу в поведении Юрия Тарасовича, медленно повернул голову к двери. Рядом с голым Тимергалиным стояла Мария и смотрела на него. Такого лица у женщины, целеустремленного, излучающего физически ощутимую силу и непреклонную волю, Егор еще не видел.

– Спасибо, Ходок, вы мне очень помогли, – сказал Тимергалин бесстрастно.

– Благодарить будете потом, когда выберемся отсюда. Егор, выходи из кабинета, только медленно. Поищи в лаборатории одежду Умара Гасановича и принеси ему.

Крутов молча повиновался, с трепетом ощущая на себе холодные взгляды лазерных прицелов. Когда он вернулся в кабинет, рубиновые лазерные трассы уже не простреливали его, Мария и Тимергалин в халате, который он снял с Директора, стояли у пульта компьютера и смотрели на экран. Компьютер, очевидно, работал в аудиорежиме, потому что Мария разговаривала с ним, как с живым человеком.

– Пароль – «РВС».

– Пароль принят, – ответил компьютер приятным женским голосом. – Какое поле вы хотели бы увидеть?

– Информационное ядро Проекта.

– Сообщите код доступа.

– «Сатана».

– Вы в системе.

Экран расцвел букетом информпакетов, выделил поле для оперативной работы.

– Мария, у нас нет времени, – сказал Тимергалин. – Сейчас начнется тревога.

– Мне нужен файл защиты, иначе мы не выйдем отсюда.

– Но вы же вошли?

– Мои энергетические запасы не безграничны, ваши, кстати, тоже. Программа допуска во все помещения базы!

– Выполняю.

По экрану побежали строки бланк-сообщений.

– Системы слежения и поражения.

– Выполняю.

– Мария…

– Переодевайтесь. – Егор сунул Тимергалину его одежду: черный свитер, черные брюки, ботинки, черную куртку. Подошел к Марии ближе и легонько поцеловал ее в ухо. – Спасибо, Маша…

Женщина вздрогнула, отшатнулась, изумленно глянула на него огромными черными глазами, в которых плескался сияющий океан энергии, прочитала в его взгляде всего лишь чувство благодарности и гневно раздула ноздри:

– Никогда больше не делай этого!

Реакция ее была необычной, и в другое время Егор сумел бы объяснить, что он имел в виду, целуя берегиню, да и сейчас он, в общем-то, понимал ее чувства, но в это время калейдоскоп схем, слов и цифр на экране компьютера прекратил верчение, и Крутов, а вместе с ним Мария и Тимергалин почувствовали чей-то выразительный, зловещий, полный угрозы и жуткой затягивающей черноты взгляд. Это ощущение было сродни удару по голове, и все вздрогнули, начиная озираться по сторонам в поисках хозяина взгляда, пока не поняли, что это смотрит на них компьютер.

Все картинки на экране исчезли, фон дисплея стал алым, и на нем проступил странный черный значок, похожий на след когтистой и костлявой человеческой руки. Затем раздался голос, уже не женский, но и не мужской, как бы не человеческий вовсе, вибрирующий и страшный:

– Поздравляю с выходом в другую реальность, смертные. Вам придется или подчиниться мне, или умереть. Что предпочитаете?

Крутов почувствовал головокружение, сердце дало сбой, свет в глазах стал меркнуть.

– Егор! – вскрикнула Мария.