Полет бабочки. Восстановить стертое
Шрифт:
Я смахнула слезы, подошла к шкафу, открыла дверцу. Пахнуло пылью и старой бумагой. Книги стояли так плотно, что было непонятно, как их можно вытащить. Увидела огромную старинную Библию в кожаном переплете, Евангелие, Псалтирь, жития святых. На средней полке поверх книг лежал обычный почтовый конверт без марки. Я взяла его и отнесла бабе Глаше, но та не взяла.
— Это тебе. Немного, но на первое время хватит. А там Господь не оставит.
Заглянув в конверт, я увидела несколько тысячных купюр.
— Зачем?
— Затем! —
Я закусила губу, стараясь не всхлипывать, и отодвинулась подальше, чтобы баба Глаша не видела, как слезы катятся по моим щекам и капают на платье.
— Вообще-то вам лучше со следователем поговорить, — со страдальческой миной сказал старший лейтенант Кречетов.
Денису он сразу не понравился. Опоздал на пятнадцать минут, а когда они с Инной попытались зайти за ним в кабинет, резко осадил их — приказал ждать в коридоре. И еще минут двадцать они дожидались, пока их милицейское величество изволит чай откушать — когда вошли, на столе стоял стакан с чаинками на дне, валялась промасленная салфетка с прилипшими крошками. Да и вообще — рыжий, наглый, самоуверенный, эдакий хам трамвайный. Может, действительно лучше со следователем пообщаться?
— Как с ним связаться? — поинтересовался он.
— А никак.
— То есть? — вполне вежливо уточнил Денис.
— То есть следователя дня три не будет. В Москву уехал.
— Надеюсь, получать правительственную награду?
Инна дернула его за рукав. Кречетов посмотрел на него долгим тяжелым взглядом и промолчал.
— Так что придется мне с вами… беседовать, — выдержав паузу, подвел итог. — Излагайте.
— Я прочитала в газете, — начала Инна, но Кречетов ее перебил:
— Минуточку. — Он вытащил из лежащей на столе пачки лист бумаги, взял ручку из стаканчика. — Я тут кратко законспектирую. Если следователь сочтет ваши показания заслуживающими внимания, он вас вызовет и допросит под протокол.
Дениса передернуло, захотелось немедленно встать и уйти. Высказав предварительно, каким именно образом он имел старшего лейтенанта Кречетова… в виду. Однако отец учил никогда против ветра не… плевать. Пришлось сцепить зубы и терпеть. А все Инка. Острый приступ милосердия, видите ли. Вот и парься теперь.
Кречетов записал Иннины паспортные данные и со скучающим видом приготовился слушать и «конспектировать». Инна, запинаясь, начала рассказывать про статью в газете, про декабрьский визит кузины Марины, про то, как она явилась с кавалером и как ушла с ним, прихватив заодно деньги и драгоценности.
— Ну, и с чего вы взяли, что это именно ваша сестра? — вполне резонно, как и Денис накануне, поинтересовался Кречетов.
— Не знаю, — опустила голову Инна. — А вдруг?
Кречетов беззастенчиво разглядывал ее, как музейную диковинку. Денису безумно хотелось врезать ему разок-другой промеж глаз, так хотелось, что даже замутило.
— Значит, ваша сестра ушла от вас… десятого декабря, так? Это совпадает. Во что она была одета, когда уходила?
— Во что одета? — задумалась Инна. — В черное пальто. Такое… страшное. Немодное, с накладными карманами. Пуговицы такие большие, круглые. А, еще воротник меховой, потрепанный. То ли кроличий, то ли… не знаю какой. Шапочка вязаная, серая. Сапоги черные на танкетке. Сумка… У нее была большая сумка, дорожная. То ли темно-синяя, то ли черная, не помню. И еще маленькая, через плечо. Тоже черная, на молнии.
— Так, — оживился Кречетов и быстро-быстро, как заправская стенографистка, начал водить ручкой по бумаге. — Это все тоже совпадает. Сумок, конечно, никаких не было, а одежда та. Скажите, у вашей сестры были какие-нибудь особые приметы? Ну, шрамы, ожоги, родимые пятна, татуировки?
— Н-не знаю, — засомневалась Инна. — Так вроде нет, но я раздетой ее не видела. Нет, видела, на пляже, но это было очень давно, я не помню. Хотя… Подождите, у нее должен быть шрам от фурункула под левой грудью.
— Должен быть? — уточнил Кречетов. — То есть сами вы не видели?
— Нет. Просто… — Инна засмущалась, искоса посмотрела на Дениса, словно думая, стоит ли говорить или нет. — Дело в том, что мне удалили родинку. На том же месте. И Марина сказала, что это интересно, потому что у нее там же след от фурункула.
— Насчет этого в деле ничего нет. Но вообще-то шрам от фурункула обычно небольшой остается, да еще если в рельефе, так сказать. Могли просто и не заметить. Послушайте, мы же объявления давали еще в декабре, несколько раз. И по телевидению, и в газеты.
— У нас свадьба была, потом медовый месяц, — пояснил вместо Инны Денис. — Так что телевизор особо не смотрели. Вы можете сказать, где ее можно найти?
Он уже понял, что девка эта действительно Иннина сестрица, и предвкушал малоприятную процедуру встречи, знакомства и дальнейшего устройства ее судьбы.
— Думаю, она уехала. Может, обратно в Сочи, — пожал плечами Кречетов, продолжая писать. — Куда точно, мне неведомо.
— Как она могла уехать без документов? Тем более если, как в газете написано, не было точно известно, действительно ли она Марина как там ее.