Полет дракона
Шрифт:
Вконец изголодавшись, она пробралась в соседнее селение, где ей удалось похитить несколько рисовых лепешек и, что было для нее очень важным – кремень и кресало.
Дважды такие набеги сходили ей с рук, но в третий раз она попалась.
Ее побили и заперли в какой-то сарай.
– Завтра отведешь мальчишку к судье. Он решит, что с ним делать. – Услышала она сквозь запертую дверь.
Ли-цин была в отчаянии. И не столько из-за себя, сколько из-за Тао, которого она привязала к дереву в соседней рощице. Ведь его могут загрызть волки!
Дождавшись, когда ее тюремщики уйдут, девушка встала и попробовала открыть дверь. Однако, она была надежно заперта. Стены ее темницы тоже были сделаны добротно, и никаких надежд на освобождение не оставляли.
Тогда она принялась изучать крышу. Сложенная из простого хвороста, покрытого пучками травы, она показалась ей недостаточно прочной.
После двух неудачных попыток Ли-цин удалось зацепиться ногами за одну из жердей под потолком, и она принялась разбирать хворост. Время от времени ей приходилось спускаться на землю и передохнуть. Но крыша постепенно поддавалась, и девушка с облегчением почувствовала близость освобождения.
Еще немного усилий, и она уже смогла пролезть в образовавшееся отверстие.
На дворе стоял поздний вечер, и вся деревня давно уже спала.
Оглядевшись, Ли-цин осторожно спрыгнула на землю. Ее никто не сторожил, и путь к свободе был открыт.
Неподалеку от сарая Ли-цин увидала курятник, и решила все-таки утолить голод, который мучил ее со вчерашнего дня.
Хорошо понимая, что куры – народ шумный и скандальный, она двигалась и ступала очень осторожно.
Птицы проснулись, но паники пока не поднимали.
– Тихо, тихо, миленькие… - Прошептала Ли-цин.
Очень медленно, как во сне, она протянула руку, и нащупала одно за другим несколько теплых яиц. Разбила их прямо здесь, и с наслаждением проглотила.
Куриное племя ее не подвело, но, выбравшись наружу, девушка лицом к лицу столкнулась с деревенским сторожем.
Молодой, здоровенный детина разинул от удивления рот, и, протянув вперед руки, попытался схватить грабителя. Но его никогда не учили тому, что знала и умела Ли-цин. Сделав ложный выпад, она нырнула парню под руку и была такова. Стремительные ноги девушки оставили ее преследователя далеко позади. А там уже недалеко рощица, и влажное дыхание явно обрадованного Тао.
«Сколько же так может продолжаться? Что делать и куда идти? Я даже не знаю, где живет Ли…» - Свернувшись в клубок, думала девушка. – «Рано или поздно меня или поймают, или убьют. Но это все равно лучше того, что уготовил мне отец».
С первыми лучами солнца девушка ушла в лес, подальше от людей и селений.
Потратив несколько дней, она изготовила лук и стрелы. Тетиву свила, используя волосы из гривы своего коня, а наконечниками ей послужили острые сколы щебня, которые она долго оббивала и затачивала.
Наконец, всплакнув, потому что никогда раньше не убивала, подстрелила несколько лесных пичуг.
Зато у нее появилось жареное мясо, и это очень поддержало ее силы.
Ли-цин внимательно осмотрела местность, и нашла просторное углубление, полупещеру под скалой с нависшим козырьком. Подобрала подходящий камень. С помощью прочных плетей ползучих растений привязала его к подходящему куску дерева, и получила что-то вроде первобытного топора. Действуя этим примитивным орудием, загородила вход в пещеру кольями, и сделала входную дверь. На пол пещеры уложила хворост, а сверху выстлала его сухим мхом. Одно из достоинств ее нового дома заключалось в том, что в него можно было завести и Тао.
– Вот так! – Сообщила она своему четвероногому другу. – У нас есть дом. Теперь займемся заготовкой пропитания.
Девушка не давала себе ни минуты отдыха. Была еще только середина лета, но, прикинув необходимое для Тао количество сена на зиму, она удвоила свои усилия. Траву срезала таким же самодельным каменным ножом. Сушила на открытом для солнца склоне горы по соседству с пещерой. Руки были посечены травой, но она не обращала на это внимания.
У новых постояльцев были и соседи. Приходил небольшой медведь. Оставался в некотором отдалении, поднимался на задние лапы и с любопытством присматривался. Враждебности, однако, не проявлял.
Гораздо больше неприятностей Ли-цин причиняли мелкие зверьки. Они воровали засушенное мясо, и грызли запасенные на зиму коренья.
Вечерами, если не шел дождь, Ли-цин садилась у входа в пещеру и, обхватив колени руками, смотрела на дальние вершины деревьев, и в звездное небо. Тао шумно вздыхал у нее за спиной.
Она плохо представляла себе, что будет дальше. Ясно было одно: требуется время для того, чтобы о ней забыли в императорском дворце. Но, как дать знать Ли, что она жива?
По своей доброй няне она тосковала, а на родителей чувствовала острую обиду, хотя и сознавала: рано или поздно что-то такое должно было произойти. Но, хотя бы предупредили заранее, о том, что собираются сделать! Она бы успела сообщить Ли. А уж он-то, точно, что-нибудь придумал.
Так они прожили полторы луны. Жизнь отшельницы Ли-цин даже нравилась. Никто не пристает с занятиями, с гребнем, с прическами. Но, вот, что любопытно: по утрам девушка тщательно занималась своим туалетом, и даже смазывала лицо соком травки, которую ей когда-то показала няня. «Запомни, Ли-цин, от этой травки кожа становится нежной, как шелк и белой, как молоко».
И, если они все же когда-нибудь увидятся с Ли, она непременно должна быть красивой.
– Он же такой видный, этот господин Ли! – Говорила она Тао. – А я не хочу быть при нем серой мышкой.
Тао косился на девушку темными глазами. Для него она была самым прекрасным существом на свете, и ему было совершенно все равно, как она причесана, и что на ней надето.
Природа вокруг них тоже была прекрасна. Полный жизни, девственный лес, звонкие ручьи и непуганые звери.
Все закончилось неожиданно и страшно, когда Ли-цин ушла поохотиться, а Тао, чтобы не помешал, оставила дожидаться запертым внутри загородки.