Полет дракона
Шрифт:
– Что же это за страна?
– Она лежит далеко на Востоке. Имя ей – Хань.
– Не слышал о такой.
– О ней никто не слышал.
– Уж не те ли это послы, которые недавно посетили Мария? О них мне рассказывал Октавий. Кажется, они делают шелк. Но он сказал, что это какие-то мелкие князьки…
– Октавий повторил ошибочное суждение консула. Хань из тех стран, что держат Небо в этом мире.
– «Из тех, что держат Небо…». Неплохо сказано, Корнелий Лентул! А ты уверен в том, что говоришь?
– Так же, как в том, что я разговариваю с тобой, а не с Марием.
– Хорошо. Пусть будет так. Твои доводы обсудим позднее. Но, какой резон Сатурнину и Главции признавать тебя консулом, ради какой-то Хань, пусть даже могущественной?
– Я сумею договориться с их Императором, и потоки товаров хлынут в обе стороны. Они обогатят Италию. Кроме того, и это главное: я дам Риму шелк. Мы сами станем производить его и продавать в другие страны.
– Смею заметить, что договоры находятся в ведении Сената, и ты не Император даже, если займешь место Мария. Ну, а шелк не будет покупаться более, чем его берут сейчас. Таких богачей, как ты у нас немного.
– Рим давно нуждается в Императоре. Что же до шелка, то секрет его изготовления я собираюсь привезти сюда. После чего мы сами будем определять его цену.
– Кто же тебе его раскроет? Я уверен, что его хранят в тайне.
– В величайшей тайне! И все же я думаю, мне удастся ее постичь.
– Каким образом?
– Позволь мне до времени не раскрывать секрета. Кстати, именно он позволит мне сделать наши легионы непобедимыми.
– Слишком много тайн! – Недовольно ответил собеседник Лентула.
– В политике все должно быть ясно. По крайней мере, между союзниками. Иначе, будет слишком много риска.
– Политика это, вообще, сплошной риск.
– Ты же видишь: даже я – твой союзник, сомневаюсь. Как ты собираешься убедить Сатурнина и Главцию?
– С твоей помощью! Тебе, Меммий {202} , и твоему опыту верят.
– У тебя на все готов ответ, Корнелий Допустим, я их уговорю. Но, остается Марий. Он, пока еще, консул, и за ним – сила: его легионы. С этим нельзя не считаться.
– Марий опорочил себя в глазах всех. Его никто не будет поддерживать! Демократов он фактически, предал, а всадники {203} не переваривают его изначально. Как бы ни разворачивались события, ему не вернуть былого признания. Кстати, есть еще одна возможность: консулом становишься ты. Я буду вторым. Не исключено, что это будет наилучшим решением.
202
народный трибун Рима 111 года до н.э.
203
Патриции
– Странное дело…. – Задумчиво произнес Меммий.
– Я всю жизнь был яростным врагом знати. И вот сейчас сижу и договариваюсь с патрицием о разделе власти.
– Но, так и должно быть! Цена нашему доверию – спокойствие Рима.
– Хорошо! Я знаю тебя, как человека взвешенных и разумных решений, и ты меня убедил.
Лентул встал и прошелся по комнате.
– Сейчас следует ждать неприятностей от Мария. Уверен, что наши действия не прошли для него незамеченными.
– Что ж, пусть нападает первым! Тем быстрее мы достигнем результата.
– Я тоже так думаю. Но, мне пора, Меммий! Сегодня я еще раз встречаюсь с Главцией и Сатурнином. Я могу сослаться на твое согласие?
– Можешь, Корнелий Лентул! Действуй!
Покинув Меммия, Лентул направился в сторону весьма непрезентабельного района Рима. Носилки мерно покачивались, влекомые восемью рабами.
Здесь, в одном из домов, принадлежавших доверенному лицу Лентула, и должна была состояться его встреча с претором Главцией и народным трибуном Сатурнином.
Претора Лентул не опасался. Он пойдет туда, куда ему укажет трибун. А вот от Сатурнина можно было ждать чего угодно. Властолюбивый, с явно выраженными наклонностями мистификатора, трибун действовал, не считаясь с нормами морали.
Учитывая настроение народных масс и их надежды на принятие Гракховых законов, Сатурнин уговорил вольноотпущенника Эквиция выдать себя за сына Тиберия Гракха. Семья Гракхов с негодованием отвергла самозванца, но напористый трибун не только успешно использовал лже-Гракха в своих интересах, но и сумел протащить его в народные трибуны. Проводя в жизнь закон об удешевленной раздаче хлеба, Сатурнин действовал такими методами, что заставил поколебаться даже своего союзника Мария. На следующих выборах он собирался добиваться третьего трибуната для себя, и избрания Главции консулом Рима.
«Итак, на следующий год просматриваются, самое малое, четыре кандидата в консулы: Марий, Главция, Меммий и я». – Размышлял Лентул, восседая в своей лектике. – «Добром мы это место не поделим. А, значит, прольется кровь».
Лентула встретили и провели в зал с неожиданно дорогой, для дома с таким фасадом, обстановкой.
Трибун и претор уже ожидали его.
– Приветствуем тебя, Корнелий Лентул! – Поздоровался за двоих низкорослый Главция.
– И я приветствую вас! – Отозвался патриций.
Все трое сели к столу.
– Я предлагаю не терять времени. – Сказал Сатурнин. – Мы все слишком заняты, хорошо знаем планы и намерения друг друга для того, чтобы прибегать к условностям.
Лентул обратил внимание на то, что у трибуна подергивается правая щека. Видимо, давало себя знать напряжение последних месяцев.
– Не буду скрывать, - продолжал, между тем, Сатурнин. – Все, что нам от тебя нужно это – твои деньги. С ними выборы пройдут гораздо успешнее. Взамен ты получишь возможность значительно расширить свое влияние в Сенате. Разумеется, согласовывая свои действия с нами. Ну и, конечно, неограниченные возможности увеличить свое состояние. Еще раз хочу сказать, что мы никогда не согласимся с твоей кандидатурой на выборах. Место консула не для тебя! В политике ты будешь весьма опасен для нас.
Лентул с трудом сдержался, и спросил:
– Вы собираетесь проводить свои реформы тем же способом, что и предыдущие законы?
– Какое это имеет значение!
– Очень большое. Если вы будете действовать теми же методами, Рим опять погрузится в пучину войны и раздоров.
– Посмотрим! – Подал голос Главция. – Если дела будут обстоять так уж плохо, то по завершении выборов, про реформы можно будет тихо забыть. Или провести их частично.
По тому, как зыркнул на него глазами трибун, Лентул понял, что Главция проговорился.