Полёт Кондора
Шрифт:
На стоянке самолёт прогревался до температуры сауны. Было достаточно всего лишь подняться в кабину, чтобы промокнуть до трусов. Так и взлетали, включив систему кондиционирования воздуха (СКВ) "на холод" до появления инея, что в принципе недопустимо, так как выпадавшая влага могла повредить электронику в блоках. Как только у радиста, имеющего волосяной покров по всему телу, "шерсть" на спине становилась дыбом, делали потеплее. Шутка Жванецкого скрашивала трудности бытия: "Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем!" Ребята и сами могли "подлить масла в огонь": "Лучше маленький Ташкент, чем большая Колыма, а ошпаренных меньше, чем обмороженных…"
Больше всего самолёт страдал от мелкого песка, похожего на взвесь и забивавшегося на земле во все щели. В воздухе песчаная буря, сродни вулканическому пеплу, могла легко заглушить двигатели. Одно слово Сахара – матушка.
К подбору экипажа ОН относился очень скрупулёзно. Основными критериями отбора были отсутствие тяги к спиртному и профессионализм. Главным было и то, и другое. ОН терпеть не мог бесхребетных и пресмыкающихся людей. Ведь опереться можно только на то, что сопротивляется!
Второй пилот – красавец и балагур, король розыгрышей. Летая когда-то в Средней Азии, оформил своему бортмеханику, узбеку по национальности, годовую подписку на журнал "Свиноводство". Раз в месяц кишлак стоял на ушах и плевал вслед почтальону, который нёс "подписчику" очередной номер, держа его двумя пальцами за уголок.
Он давно уже был готов к вводу в строй в командиры. Грамотный и уверенный в себе, к тому же имеющий командирский налёт на предыдущем типе воздушного судна. Сильно отличающийся от современных вторых пилотов двухчленных экипажей.
Штурман – интеллигент и умница, гений преферанса, который мог проложить маршрут, что называется, по пачке папирос "Беломорканал". Считал в уме не хуже калькулятора. ОН в шутку называл его "Сусаниным". Кстати сказать, в старые добрые советские времена залогом роста по карьерной лестнице было вступление в ряды КПСС (Коммунистическая Партия Советского Союза). Штурману это сделать было значительно сложнее, нежели другому члену экипажа. С лёгкой руки какого-то партийного бонзы штурманов ("как отродье хамское" по мнению Петра Первого) отнесли к интеллигенции, а коллег по кабине к рабочему классу, имеющему приоритет при вступлении в Партию… Очевидно потому, что рабочими инструментами умственного труда штурмана всегда были карандаш и НЛка (НЛ-10 навигационная линейка, очень напоминающая логарифмическую), а "тягать" бездумно штурвал на себя – от себя было уделом пролетариата, читай пилотов, приравненых к рабочим и колхозникам! Интересно с каким Серпом и Молотом летали бортинженер и радист… Вот такая "смехопанорама" имела место быть!
Бортинженер, бывший военный, знавший самолёт лучше многих специалистов ОКБ (опытно-конструкторское бюро). Запросто мог подготовить кабину к запуску двигателей… с закрытыми глазами в прямом смысле слова . Немало полетавший в ВТА (Военно-транспортная авиация) по горячим точкам, очень хорошо знал цену жизни и смерти, настоящей мужской дружбы и предательства.
Бортрадист – ходячая энциклопедия анекдотов, помимо английского, мог вести связь на языке страны, над которой проходил маршрут. Сам он не помнил, а скорее всего, лукавил, сколько знает языков, а мужики, начиная считать, сбивались… Любимыми были русский и матерный. Матерился душевно и всегда к месту и по делу. Он не ругался матом, он на нём разговаривал! В Африке его ночной "антималярийный" храп, как шутили мужики, пугал не только обслугу виллы, где жил экипаж, но и всякую мелкую живность типа ящериц, жуков, насекомых… И те, и другие сторонились его комнаты! Когда-то он летал в экипаже Горбачёва Михаила Сергеевича – первого и последнего президента СССР (Союза Советских Социалистических Республик). С гордостью хранил служебный загранпаспорт тех времён, на первой странице которого красовался вензель "Crew of Gorbachev" (Экипаж Горбачёва). Смеялся, что когда-нибудь поменяет его на Мерседес.
Конец ознакомительного фрагмента.