Полет лебедя
Шрифт:
Старый Йонас Коллин сидел у камина, удобно устроившись в кресле и слушая беззаботную болтовню Луизы и молодой жены Эдварда, Гетти. Он любил, когда его окружала молодежь. Мало-помалу Эдвард перенимал его дело, оставляя ему больше времени на отдых. Но сегодня пожилой человек был обеспокоен. Его занимала проблема с пьесой Андерсена. Она волновала его. Йонас Коллин медленно отложил трубку, пытаясь припомнить несколько фактов из огромного ряда аргументов, высказанных на встрече совета директоров этим утром. Даже легкое упоминание об Андерсене вызывало град протестов. Как странно, что в людях так много антагонизмов в отношении гения поэта.
— Отец, у нас посетитель, — внезапно сообщила Луиза.
Старый Йонас повернулся с улыбкой на лице.
— Андерсен! Садись. Возьми его плащ, Луиза. А я как раз думал о тебе.
Ханс Кристиан ответил улыбкой.
— Я не мог больше ждать, герр Коллин. Я знаю, что встреча совета директоров состоялась сегодня утром. Поэтому я и пришел.
— Я рад этому. У меня для тебя хорошие новости.
Автор подпрыгнул к креслу старого театрала.
— Вы имеете в виду… О, герр Коллин, они что, собираются принять мою пьесу? Моего «Мулата»?
— Я рад это тебе заявить, — ответил Коллин. — Возникли некоторые разногласия. Но не такие важные. Пьеса пойдет через месяц.
Ханс побледнел и поковылял к своему креслу. К нему сразу же подбежали Луиза и Гетти.
— Ты болен, Ханс Кристиан! — воскликнули они. — Луиза, принеси воды!
Луиза потрепала его по плечу.
— Он не болен, он всего лишь счастлив, ошарашен и…
— Я дрожу от восторга и возбуждения! Я готов обнять Бога, который был так добр ко мне. Теперь все мои мечты стали реальностью! Я романист, драматург и поэт! Король придет посмотреть мою пьесу, и Дания будет вынуждена отдать мне должное признание!
— Дания была добра к тебе, сынок, — напомнил ему старый Йонас. — Наши люди не склонны к похвалам до тех пор, пока не убедятся в настоящей ценности. Ты должен быть благодарен, что они так долго выжидали. Слишком легкое признание могло бы уничтожить тебя.
— Да, герр Коллин, — согласился Ханс. Но он был вынужден опустить голову, чтобы скрыть спазм боли, перерезавшей его лицо.
Луиза похлопала его по плечу и присела на краешек подлокотника кресла.
— Отец яростный сторонник гуманизма, но он гордится тобой так же, как и мы все!
— Конечно же, — добавила Гетти и села на другой подлокотник. — Эдвард спокоен и сдержан, но ты же знаешь, что он думает на самом деле. Он доказал это тебе уже не один раз, исправляя твои рукописи, подыскивая издателей и так далее. Мы все твои друзья, Ханс Кристиан!
— Тебе понравится, как будет поставлена пьеса, — уверила его Луиза. — Сама мадам Хейберг будет играть роль подопечной плантатора!
— Правда? — Ханс вскинул голову, и лицо озарила его чудесная улыбка. — О, Луиза, я не могу в это поверить!
— Это ведь правда, не так ли, отец?
— Конечно же. А Бурнонвилль будет руководить балетом, — добавил герр Коллин. — Ты не будешь разочарован. Это я тебе обещаю.
Ханс вскочил и начал возбужденно мерить комнату шагами, смеясь, чтобы скрыть надвигающиеся слезы, готовые хлынуть ручьем.
— Мои мечты не были всего лишь праздными фантазиями! Мне так всегда говорила Гетти. Но кроме нее лишь немногие верили в меня. Я достиг самой высшей точки, которая только под силу человеку!
Две девушки с улыбкой наблюдали за ним. Старый Йонас взял свою трубку и беспокойно смотрел на огонь. Сейчас Андерсен был на высоте, но падение было неизбежно. Именно в этом и заключалась опасность для тех, кто стоял на самой вершине. С нее так легко сорваться.
— Гетти, я не ожидал застать тебя здесь, — сказал Эдвард, входя в комнату. Его плащ был расстегнут, а в руке он держал шляпу.
— Эдвард! — радостно воскликнула жена и побежала к нему, чтобы обнять.
Ханс Кристиан с завистью наблюдал за этой сценой. Спокойный, лишенный всяких эмоций, Эдвард становился другим человеком, когда в комнате появлялась Гетти. С полной уверенностью можно заявить, что на некоторых брак оказывает положительное влияние.
— Мы с Луизой сейчас уйдем и дадим вам возможность поговорить, — сказала Гетти. Возле двери они обе повернулись и игриво улыбнулись Хансу Кристиану. — Ты добился всего в жизни, чего хотел, кроме жены. Почему бы тебе теперь не жениться? — с этими словами две девушки выскочили из комнаты.
Эдвард подошел к огню. На его губах все еще держалась нежная улыбка.
— Я вижу, что отец уже рассказал тебе хорошую новость, Ханс.
— Да, и я едва могу поверить в нее, — ответил автор. Но фраза звучала совершенно обыденно.
— Я думал, что ты будешь скакать вприпрыжку, обнимая всех, кто попадется тебе под руку. Это все, что ты можешь сказать?
Старый Йонас понимающе посмотрел на Ханса Кристиана.
— Есть и другие вещи, — заявил он. — Пусть мальчик отвлечется и поговорит о чем-нибудь еще.
Эдвард сел в кресло и с нетерпением произнес:
— Какие другие вещи? Я думал, что постановка пьесы в Королевском театре является верхом всех желаний!
Ханс подошел и прислонился к камину. Он не мог заставить себя встретиться с взглядом Эдварда.
— Я об этом тоже думал, но теперь понимаю, что ошибался. Я достал до розового яблока, но при моем прикосновении оно засохло и развалилось на кусочки. И мне опять приходилось тянуться за другим! Каждый раз! Почему я не могу удовлетвориться тем, что имею?
— Мне это тоже всегда было интересно, — заметил Эдвард, но его прервал отец.
— Почему бы тебе не попытаться сделать то, чего ты хочешь сейчас? Вряд ли эта цель будет невыполнимой.
— А какой в этом смысл? У меня же нет денег.
— Король дарует тебе пособие. Я говорил с ним об этом вчера.
— Ну, это снимет с моих плеч огромную ношу! Теперь я смогу спокойно платить за квартиру и в продуктовой лавке! — с облегчением воскликнул Ханс. — Вы с Гетти такие счастливые. Ваша жизнь такая полная. Вы не понимаете, каково это со стороны наблюдать за вашим счастьем. Я чувствую себя как Моисей, стоящим и смотрящим на Землю Обетованную, в которую я сам никогда не смогу попасть.