Полет над бездной
Шрифт:
Он не двигался и я постепенно привыкла, осмелев, ведь мне нужно было как-то отстать свою работу, а его странное поведение казалось мне превосходным поводом, что бы завести разговор, пусть это даже было и рискованно, но другого я и не видела.
Устроившись поудобней на кровати, я спросила:
– Что ты делаешь?
– Слушаю, — коротко ответил он, даже не открывая глаз.
Это было немного обидно, ведь я так старалась принять непринужденно-соблазнительную позу.
– Что слушаешь?
Он не ответил, а лишь кивнул в сторону соседней комнаты. Это меня поразило
– И слышишь? — не верила я.
Но он коротко и уверенно кивнул, не оставляя мне никаких шансов сомневаться и не верить ему, но это было совершенно нелепым, что можно было там выслушивать, мне было крайне не понятно и предполагала я в этом только некий изощренный вид извращения, однако спросить все же спросила:
– Только зачем все это.
Он открыл глаза, резко, совсем неожиданно и посмотрел на меня, причем так резко, будто пронизывал мой разум, еще через мгновение прямо в голове, я услышала его голос:
– Я знаю, что делаю.
Меня бросило в холодный ужас, наверно я даже побелела, думая, что совсем свихнулась, на этом пареньке, что все так же странно смотрел на меня.
– Не бойся, я просто говорю с тобой, — сообщил мне голос, еще сильнее ужасая.
– Как? — прошептала я из последних сил.
– Просто, — отвечал равнодушно голос. — Я клиб и имею не мало особых способностей, в частности могу проникая частью энергии в незащищенный разум транслировать свои мысли. Простейший эмпатико-магический фокус.
– Простейший?
Подобная небрежность к такого рода умений в его то возрасте меня просто ужасала, многие маги с многолетним стажем не осмеливались на подобное отношение, а этот вот, спокойно заявлял подобное.
– Для мага пятого уровня, более чем…
– Пятого уровня?! Правда что ли?
– Да…
– Ты защитил пятый уровень? — недоумевая и не веря ему, я вдруг перешла на крик, полнейшего недоумения, помня тогда, что только два года назад о нем заговорили, как о человеке, у которого появился дар мага и вот он уже имеет пятый, а она в свое время не смогла защитить и седьмого.
– Да, я сдал экзамен, — отвечал его голос, причем так спокойно, будто совсем не понимая, что здесь такого.
– Круто, — только и смогла протянуть тогда я, падая на кровать, а потом чуть приподнимаясь на локтях, что бы не терять его лица. Мне так было тогда очень удобно, да и расслабилась я тогда окончательно, будто и не с клиентом была, а с другом и болтали мы о чем-то совсем веселом.
Он проигнорировал подобный восторг и закрыл глаза, видимо не собираясь продолжать разговор или прислушиваясь к происходящему за стеною с большим вниманием. Я смотрела на его лицо любовалась и думала о том, какой же он странный, а главное не понятно чего же он все таки добивался, и в чем был смысл, ведь если бы это было не важно он бы был готов платить деньги за мое сидение в ожидании.
– Так все же, зачем тебе все это? — спрашивала я, все никак не давая ему покоя, хоть он о нем и просил, но ничего с собой я поделать не могла.
– Я слишком хорошо знаю Илью Николаевича, что бы оставаться спокойным, — шепнул он мне в ответ тихо.
– Это как?
Тогда я его совсем не понимала, воспринимая Вересова просто, как постоянного клиента, даже не задумываясь о его одиночестве, как предателя белого ордена и перебежчика. Только потом я поняла, что он чужой женщинам обеих магических сторон, а тогда был просто маг и только.
Мальчишка вместо ответа сбросил рубашку и показал мне шрам на плече, странный, не похожий на оставшийся от удара кнута, видимо глубокий, уже затянувшийся, но еще чуть припухший с покрасневшими краями, видимо совсем недавний. Что это должно было значить я не понимала, но он к счастью пояснил.
– Он ударил меня саблей…
Я ужаснувшись отползла на кровати и тут же села.
– С тех пор, как он запил, совсем себя не контролирует. Он не был таким, но сейчас любое неповиновение приводит его в бешенство, а сейчас он слишком сильно пьян.
Я долго ошарашенно смотрела на него, недоумевая, буквально не веря, что я правильно все поняла и он сейчас беспокоился о моих коллегах, девчонках, таких же как я постоянно торгующих собственным телом.
– Ты беспокоишься за чужих тебе людей? Шутишь что ли?
– Я похож на шутника? — спросил он, чуть отойдя от стены, будто потеряв к тому что там творить всякий интерес.
Тут я спорить с ним не могла совершенно, он был слишком серьезным, но по прежнему не понимала…
– Но ведь мы…
Тут я замялась не в силах подобрать слово, вернее зная слово, но не желая его произносить, впервые тогда по-настоящему устыдившись своего занятия, но он видимо понял меня и так и ответил на незаданный вопрос:
– Вы тоже люди и тоже живые…
Меня охватила благодарность, причем особая. Он смотрел на меня, как на равную, как на обычную, просто с такой работой, я не была для него прокаженной.
Я знала, что нас не слышат, что за нами лишь наблюдают, причем наверняка, ибо при такой команде Марисан не могла не убедиться в выполнении приказания.
Я не знала, как его соблазнять и не хотела устраивать ему никаких интриг и обманов, а наоборот остаться честное. Не знаю, как у меня хватило духу, но я просто рассказала ему все, так как есть, что мне не жить, если мы не займемся любовь. И он сказал — хорошо.
Эта была единственное, что я помнила из моей работы. Все сцены у меня смешивались воедино, бесконечной рутиной, но он выделялся. Я сама не воспринимала его как клиента, да и он не обращался со мной как с вещью. Это был лучший секс в моей жизни, правда. Я конечно не об ощущениях, а о моральной какой-то стороне. Я тогда получила какое-то удивительное удовлетворение в итоге, хоть он и был осторожен, немного несмел, но не безынициативен, хоть и чуточку неловок. Совсем мальчишка, но я была счастлива, а он за это счастье еще и деньги мне отдал.