полёт «шмеля»
Шрифт:
Галина не сразу пошла на контакт с адвокатом мужа, но тот был очень настойчив и главное каким-то зловещим, как ей показалось, голосом несколько раз произнёс, что эта их встреча в её же интересах. Интуиция подсказала Галине, что звонивший ей человек очень опасен, что он может разрушить все её планы. И потому разумнее было с ним встретиться, выведать, что он знает и чего хочет.
В большой двухкомнатной квартире, расположенной в старом доме неподалёку от метро «Лермонтовская», Галина чувствовала себя уже полной хозяйкой. Она расположилась в высоком, «вольтеровском» кресле рядом с торшером под синим куполом, где, наверно, любил отдыхать настоящий
– Ну, так что вы хотели? – спросила она, стараясь выглядеть безмятежно, и улыбнулась полными, густо накрашенными ярко-красной помадой губами. – Я как есть, следователю всё выложила, более мне добавить нечего.
– Галина… извините, не знаю вашего отчества
– Ни к чему мне отчество ещё, – она кокетливо пожала покатыми плечами, и нервная улыбка скользнула по её крашеным губам.
– Хорошо. Итак, Галина. Вы обвинили своего мужа в том, что он совершил развратные действия в отношении вашей дочери, я правильно излагаю?
– Так и есть. А что? Следователь всё записал, протоколы составил и засадил этого изверга за решётку. Всё что в протоколе написано, всё так и было, всё правильно.
– Что написано в протоколе я знаю, я пришёл к вам поговорить о том, чего нет в протоколах.
– Без понятия я к вашим словам, – Галина запахнула халат и как-то вся подобралась, словно ей вдруг сделалось холодно. – Не понимаю я, там всё в протоколах есть… Что вы от меня добиваетесь?
– Всего-навсего правды, так сказать, чистосердечного признания. Конечно, я её и так знаю, но хотелось бы услышать её от вас. Поверьте, это в ваших же интересах.
– Какую ещё такую правду? – с наигранным возмущением сказала Галина. – Я всё сказала следователю, так что нечего тут… – выпрямившись в кресле, она каким-то театральным жестом указала ему правой рукой, унизанной кольцами на дверь. – Уходите немедленно!
Аркадий Михайлович не удержался от смеха.
– Я, конечно, уйду, раз вы настаиваете. Но перед уходом скажу, что предприму, выйдя от вас. У меня имеются собственноручные показания вашего любовника… да, да, будем называть вещи своими именами, Каштанова, кстати, по случайному совпадению фармацевта.
– Он не мог! – воскликнула было Галина, но тут же прикусила язычок и с досады поморщилась: вязла и выдала себя, дура такая!
– Мог, ещё как мог, Галина! – обаятельно улыбнулся Аркадий Михайлович.
Эти показания выбили из фармацевта крепкие ребята из одной подмосковной банды, главарю которой Шмелевский помог избежать большого тюремного срока, слегка подтасовав улики.
– В таких делах, Галина, своя рубашка всегда ближе к телу, как говорится. Так вот он рассказал, что снотворное, которым опоили Викентия Павловича, он достал по вашей просьбе, тем более что без рецепта такое снотворное не отпускают. Но эта немаловажная деталь почему-то ускользнула из поля зрения нашего дорогого следователя. Как и то, что сперма, которой была забрызгана маечка ребёнка, принадлежит ему. Согласитесь, в таком почти полуобморочном сне, в который вы с вашим приятелем ввергли Викентия Павловича, он вряд ли бы смог проявить свои мужские способности. Но об этом следователь почему-то тоже не подумал…
Я для начала подниму вопрос об исследовании спермы, и мы узнаем, кому она принадлежит. Вы, кстати, даже дочь не пощадили, напоив и её снотворным,
(Эти, как и многие другие высказывания Аркадия Михайловича, которые он излагал менторским тоном насмерть перепуганной Галине, не совсем соответствовали действительности, но ей-то откуда об этом знать было?)
– Вас, Галина, – уверенно продолжал Шмелевский, – вместе с вашим любовником-подельником ждёт тюрьма, если вы не одумаетесь, как он, и не дадите мне правдивые показания. Вы обвинили невиновного человека в совершении тяжкого преступления, а это очень серьёзно… Ну вот, а теперь, пожалуй, я пойду…
– Стойте, – слабо вскрикнула Галина. В её лице не было ни кровинки, словно его белилами намазали. – И что же мне теперь делать? Я в тюрьму не хочу, – она поёжилась так, будто ощутила уже затхлый запах тюремной камеры.
– Понимаю и сочувствую, – Аркадий Михайлович, поднявшись было с кушетки, присел на прежнее место. – Всё, о чём я вам только что рассказал известно пока только мне, к следователю я ещё не ходил. Ну, с ним я сам всё улажу. А вы будете делать то, что я вам скажу. Для начала объясните дочке, что теперь ей нужно сказать следователю, что это ей всё только показалась от испуга. Представьте, девочка просыпается, а у кроватки её какие-то чужие дяди толпятся (это были милиционеры, вызванные Галиной на «место преступления») Ну а вы, поверив испуганной дочке, разозлились на мужа, но теперь, когда всё успокоилось, всё разъяснилось, восстанавливаете справедливость в отношении ни в чём не повинного Викентия Павловича.
– А как же маечка… ну, со спермой…
– Это я тоже улажу. И последнее. Через три дня, не позже, вы должны мне передать семьсот рублей как раз для улаживания дела, поняли?
– Сколько? – у Галины глаза на лоб полезли. – Да где ж я возьму такие деньги?
– Ну, это уже ваши проблемы. Не достанете – тюрьма, так и знайте. Поговорите с вашим фармацевтом, ему ведь тоже грозит срок и не малый. Соберёте. А по вручению мне денег, тотчас же уезжайте в Суздаль, предварительно выписавшись из квартиры. И непременно оставьте заявление, что согласны на развод без предъявления к Викентию Павловичу каких-либо материальных и иных претензий. И если хоть что-то вы сделаете не так, помните, вас изобличающие документы находятся у меня, и я могу пустить их в ход в любое время. Вот теперь всё. Вы меня поняли, надеюсь?
Вскоре Викентия Павловича выпустили на свободу, сняв с него все обвинения. А Аркадий Михайлович положил себе в карман изрядную сумму из тех семисот рублей, что вытребовал на улаживание дела. И ещё триста вручил ему Викентий Павлович за услуги по защите его интересов.
5
Роза Семёновна Стук скончалась. Её истрёпанное ещё ленинградской блокадой сердце слишком устало.
Аркадий Михайлович воспринял эту смерть чисто прагматически. Старушку, конечно, было жаль, в должности заведующего юридической консультации она более чем устраивала Шмелевского. А устроит ли его тот, кто сменит Розу Семёновну? И вообще, кто им будет?