Полеты над пропастью
Шрифт:
– Скажите, Константин Евгеньевич отправился в Тарасов в служебную командировку? По делам редакции? – спросила я.
– Никак нет, Татьяна Александровна, – покачал головой главный редактор. – Константин попросил отгул на один день и поехал в Тарасов по своим личным делам.
– Вот как? То есть, иными словами, вы Прикладниковского в Тарасов не отправляли и не знаете, с какой целью он туда поехал.
– Совершенно верно, – подтвердил Солодовников.
– Но хотя бы какие-то догадки у вас имеются на этот счет? – спросила я.
– Увы, совершенно никаких нет. Видите ли, Костя был человеком достаточно скрытным. Он четко разделял дела редакторские, журналистские и свои собственные, – пояснил редактор.
– А что, они никак не пересекались? – спросила я.
– Понимаете, Константин выполнял свои должностные обязанности добросовестно, ничего не могу сказать. Он писал статьи по намеченному плану, вел целую колонку, освещал главные события города. Но в свободное время он занимался своими проектами.
– А вам известно, что это были за проекты? – спросила я.
– Только в общих чертах.
– Аркадий Владимирович, можно, я уже пойду? – вдруг подала голос девушка.
– Идите, Наденька, идите, – разрешил Солодовников. – Вы ведь маму хотели посмотреть?
– Да, Аркадий Владимирович.
Девушка взяла сумку и вышла.
– У Наденьки мама после инсульта, – объяснил Солодовников, – вот она и курсирует туда-сюда, благо что живет почти рядом. Так, на чем мы с вами остановились?
– Мы остановились на том, что у Прикладниковского были свои собственные проекты, которыми он занимался в свободное от редакционной работы время, – напомнила я.
– Да, да, совершенно верно. Видите ли, Костя был увлечен идеей борьбы со злом во всех его проявлениях. Ну, может быть, это звучит слишком обобщенно, но в целом его проекты можно обозначить именно так.
– Значит ли это, что Прикладниковского убили, потому что он в борьбе со злом перешел кому-то дорогу? – спросила я.
– Вы знаете, Татьяна Александровна, не могу однозначно ответить на ваш вопрос, – Солодовников развел руками. – Вполне возможно, вполне.
– А как вы считаете, речь идет о каком-то конкретном человеке?
– Нет, не думаю. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно. Вы поймите, Татьяна Александровна, у нас официальное издание, лояльное местной власти. Вы ведь именно это имели в виду, задавая вопрос?
– Да, я хотела узнать, было ли что-то, с чем Прикладниковский, как человек непримиримый ко всякого рода несправедливости, мог выйти на печатные страницы, – пояснила я.
– Такого рода несправедливости в нашей жизни в целом и жизни нашего Первомайска хоть пруд пруди! Да что я вам рассказываю, Татьяна Александровна, разве в Тарасове все гладко да сладко? Нет, разумеется. Да и во всей стране примерно то же самое. Разбитые, никуда не годные дороги еще со времен царя Гороха, коррупция, беспредел чиновников, – принялся перечислять редактор «Первомайских вестей».
– Вот, кстати, о последнем. Пожалуйста, поподробнее, – попросила я.
– Вы имеете в виду нашего главу администрации Первомайска, Анатолия Георгиевича Простовойтова? – уточнил Солодовников.
– А разве в борьбе с местной несправедливостью Прикладниковский не разражался обличительными статьями в адрес Простовойтова? Я полагаю, что Анатолий Георгиевич вполне мог применить административный ресурс и…
– Нет, Татьяна Александровна, – Солодовников покачал головой, – я еще раз повторяю: наша газета не выходит за рамки политкорректности. И лично я не давал Константину задания готовить материал, вскрывающий неблаговидные, так скажем, дела, которые происходят в Первомайске. Была у нас одна оппозиционная газета, называлась «Вариант». Вот там постоянно публиковались статьи-памфлеты о воровстве, «распиле» средств и так далее. А Константин, еще раз повторю, освещал жизнь города, причем нетенденциозно. Кто-то приехал с визитом, какое-то событие произошло, какая-то памятная дата – вот круг тем. Да вот сами убедитесь, я вам сейчас покажу наши газеты.
Солодовников встал из-за стола, подошел к стеллажам и взял с одной из полок стопку газет.
– Вот, ознакомьтесь на досуге.
– Спасибо, Аркадий Владимирович, вот мой сотовый. – Я положила визитку на стол. – Если у вас появятся какие-то новые факты, позвоните мне, – сказала я, вставая и направляясь к двери.
– Непременно, Татьяна Александровна, – пообещал Солодовников. – И удачи вам.
«Собственно, сейчас только ленивый и не ворует, – подумала я, направляясь к своей машине. – Вряд ли Прикладниковский был настолько наивен, что рассчитывал своими материалами, если он работал над этим, конечно, добиться снятия с поста Простовойтова. Вот в Тарасове зимой был целый митинг за отставку губернатора, поскольку город был просто завален снегом, и транспортное, да и пешеходное движение практически парализовало. И что? Губера нашего сняли? Ага, сейчас. Однако Прикладниковский мог хранить «острые» материалы у себя дома и никого не ставить об этом в известность до поры до времени. Возможно, он рассчитывал собрать материал со всеми доказательствами и только потом обнародовать. Поэтому сейчас мне надо отправиться к нему домой».
Я вынула из сумки телефон и набрала Екатерину Григорьевну Прикладниковскую.
– Алло, Екатерина Григорьевна?
– Да, это я, – ответила Прикладниковская.
– Здравствуйте, это Татьяна Александровна Иванова.
– А, Татьяна Александровна! Здравствуйте, я так ждала вашего звонка! Ну, что? Вы уже нашли ее? – В голосе Екатерины Григорьевны скользило нетерпение.
– Кого «ее», Екатерина Григорьевна? – недоуменно переспросила я.
– Как кого? Изольду, разумеется!
– Подождите, Екатерина Григорьевна. Я звоню вам для того, чтобы осмотреть квартиру вашего сына, я сейчас в Первомайске.
– А-а, вот оно что, – разочарованно протянула Прикладниковская.
Интересно, а что она себе думала? Что спустя сутки после нашего разговора я на блюдечке преподнесу ей убийцу ее сына? И это будет ее бывшая невестка?
– Екатерина Григорьевна, так куда мне подъехать? – спросила я.
– Приезжайте на улицу Маршала Рокоссовского, дом пять, квартира пятьдесят пять, второй подъезд. Я подъеду минут через двадцать.
Конец ознакомительного фрагмента.