Полицейская Академия

Был жаркий июньский полдень. Жаркое лето – на редкость в Нью-Йорке, и особенно на Манхэттене, где в железобетонных ущельях неуютно чувствуют себя не только приезжие, но даже и сами коренные ньюйоркцы. В подобный удушливый полдень, когда термометры почти зашкаливают от невыносимого зноя, лучше всего сидеть где-нибудь в прохладе забегаловки, тянуть «Спрайт» или «Пепси», курить, периодически посматривая на телевизор и лениво перекидываться ничего не значащими фразами с соседями по столику, короче – предаваться сладкому ничегонеделанию. Если ваш банковский счет не позволяет расслабиться подобным образом, и вы, к сожалению, вынуждены работать, то лучше всего тихо сидеть в офисе, включив кондиционеры на полную мощность, пить минералку и время от времени посматривать на часы – а сколько там осталось до конца рабочего дня? В любом случае, ни один приличный человек не станет работать даже за хорошие деньги… в такую убийственную жару. В подобную погоду работать могут разве что пуэрториканцы, китайцы, вьетнамцы, мексиканцы, поляки, бедные негры из Гарлема, да, пожалуй, русские евреи – этот сброд за несколько долларов в час готов выполнять любую работу.

Так вот, в это время во всем Манхэттене действительно работал разве что один приличный человек – водитель частной автостоянки Фельцмана -Джерри МакКони, да и его назвать приличным человеком можно было бы только с большой натяжкой…

Джерри – довольно симпатичный шатен, весьма учтивый и добродушный, с ослепительной голливудской улыбкой – был типичным молодым человеком из тех, которые обычно одинаково нравятся и седовласым леди со вставными зубами, и их длинноногим дочерям в укороченных до пупа мини-юбках. Он был высок, жилист, хорошо сложен, в возрасте где-то около двадцати пяти лет. На нем были старые тренировочные штаны цвета хаки и такая же рубашка с большими пятнами пота на спине и подмышками. Биография МакКони была довольно типичной для Манхэттена: окончив школу, он переменил множество специальностей – был грузчиком на железной дороге, рассыльным в крупном коммерческом банке, вышибалой в ночном баре, уборщиком в метрополитене и даже массажистом, но нигде долго не задерживался благодаря веселому нраву и неутолимой страсти к озорству. Из одних мест он уходил добровольно, из других МакКони ласково просили, а из некоторых просто вышвыривали пинком под задницу, но он никогда не огорчался и довольно быстро устраивался на новую службу, пока не был изгнан и оттуда за какие-нибудь очередные мелкие пакости – то начальница попадется злая-презлая, а Джерри положит ей в сумку живую помойную крысу, то просто захочется пошутить над друзьями… Последняя по времени работа – водитель частной автостоянки,- хотя и не давала каких-либо перспектив на будущее, обещала, однако, редкую возможность общения с людьми – а это и было именно то, что МакКони любил больше всего…

Как раз в тот злосчастный июньский полдень к стоянке подкатил шикарный белый «ягуар». Из него, небрежно стукнув дверкой, неспеша вылез какой-то расфранченный джентльмен и как бы вскользь обратился к Джерри:

– Эй, ты там, найди-ка местечко для моей тачки! Да побыстрее, у меня очень мало времени…

Если бы тот джентльмен обратился к МакКони как-нибудь поучтивее, Джерри бы, конечно, нашел место для «ягуара», и его хозяину не пришлось бы задерживаться. Однако водителю автостоянки очень не понравилась манера разговора:«Эй, ты там…» Джерри притворно улыбнулся:

– Извините, но у нас на стоянке нет ни одного места для вашей машины. Поищите в другом месте – покатайтесь по Манхэттену, может быть, часа за два и отыщете что-нибудь подходящее для вашего автомобиля. Желаю успеха!

Джентльмену явно не понравился подобный поворот событий, и он несколько раздраженно ответил:

– Слушай, повторяю еще раз: мне срочно нужно поставить машину. Найдешь мне место на этой чертовой стоянке – получишь на пиво.

– А я говорю тебе, что нету у нас никаких мест!- вновь улыбнулся МакКони,- Километрах в четырех отсюда есть какая-то площадка – сгоняй-ка туда, пока там никто не забил места.

Джентльмен из «ягуара» рассвирепел:

– Неправда! У тебя есть места тут!

– А я говорю – нету!…

– Нет, есть!…

– А я говорю – нету!…

– Если ты, пидар, не найдешь мне тут место,- зашипел владелец «ягуара», я тебе голову размажу об этот асфальт, хрен ты моржевый!…

– Это я хрен моржевый?…

– Да, ты…

– Я хрен моржевый? Я хрен моржевый?- МакКони начал потихоньку заводиться,- ну, хорошо, пусть будет по-твоему. Я – хрен моржевый. А ты знаешь, кто ты?

– Кто?

– Не знаешь?

– Кто, кто я?…

– Ты – морж хреновый!

– Это я морж хреновый?… Я – морж хреновый? Ах ты жлоб, козел вонючий, да я тебе сейчас покажу, как обзывать клиента! Я тебя, говнодава, сейчас поимею!

Тяжело дыша, на шум из своей будки бежал сам хозяин автостоянки, пожилой одутловатый мистер Фельдман.

– Что, что тут происходит?- замахал он руками,- МакКони, ты опять что-то натворил?…- Фельцман, кряхтя, продолжал размахивать руками, точно курица крыльями.

МакКони и его собеседник не обращали на старика ровным счетом никакого внимания. Они все ушли в беседу:

– Ты, подонок вонючий, сейчас же найди мне место!…- вопил владелец «ягуара».- Сейчас же найди мне место, мать твою раз-так и раз-этак!…

– Место? Найти тебе место? Да твое место в клинике для недоносков!

– Если ты не найдешь стоянки для моей тачки…- вновь начал приезжий джентльмен, но МакКони, внезапно осекшись, уставился на его прическу:

– Парик…- тихо прошептал он. Владелец «ягуара» ухватился за голову:

– Что – парик?…- растерялся он. Подпрыгнув, Джерри радостно завопил:

– Парик, парик!…

– Что, что?…

– У этого фраера гнилого на голове – парик!- вопил МакКони на весь Манхэттен.- Настоящий парик!

– У кого – парик?

– Не прикидывайся, парень! У тебя на голове! А волосы откуда брал – небось, из чьей-нибудь шахны? То-то и чую, что от тебя лажей за версту несет!

– Да как ты смеешь…

– Парик, парик!- продолжал издеваться

МакКони.- Девочки! Девочки, постойте!…- крикнул он проходящим рядом девкам в мини-юбках,- у этого фраера на голове – парик! Он, наверное, совсем лысый, он, видимо, еще и самый настоящий импотент, не дружите с ним, девочки! У этого пидара никогда не встает! Да у него, наверное, и нечему вставать!…