Полицейская Академия
Шрифт:
Комендант Лассард – наоборот, имел вид весьма добродушный и располагающий. Это был всегда улыбающийся пятидесятилетний полицейский, с блестящими глазами и неестественно румяной кожей. Лассарду оставалось всего год до пенсии, и поэтому на свою службу в должности начальника Академии он смотрел, как на последнюю возможность покомандовать вволю. Нововведение об изменении в порядке приема довели Лассарда до белого каления:
– Нет, это просто безобразие! Да вы только посмотрите на эти гадкие рожи, на эти отвратительные физиономии,- махнул он в сторону абитуриентов.-
Харрис глянул туда, куда показывал ему пальцем комендант Лассард.
– Действительно, мерзость, сэр,- произнес он,- хуже не придумаешь… А сколько там черномазых, разных цветных…
– Вот-вот,- согласился Лассард,- и цветных, и черножопых. Эти козлы-демократы – имею в виду Демократическую партию – только принижают священное дело охраны правопорядка. Ты только посмотри – демократия, свобода выбора… Пусть к себе в мэрию набирают кого угодно, а в наши дела не вмешиваются!…
– Так точно, сэр! Лассард отошел от окна.
– Вы только посмотрите, что тут за контингент,- комендант взял со стола несколько папок е личными делами абитуриентов,- вот, послушайте,- Лассард расшнуровал одну из папок и достал листок бумаги -«Автобиография»… Вы слушаете, Харрис?…
Харрис вытянулся:
– Я весь во внимании,- произнес он,- я весь во внимании, сэр.
– «Автобиография. Я, Ларвел Джон, родился в 1961 году в Нью-Йорке, в семье уличной девки и сутенера, довольно известного в Гарлеме под кличкой Билл-Большая Задница. К великому сожалению, я слишком рано лишился родительской опеки: папочку застрелил один негодяй из полиции, когда отец выколачивал из одного грязного типа деньги за групповуху, которую устроил ему мой родитель, а мамочка заболела какой-то трудноизлечимой формой сифилиса, уехала лечиться во Флориду и умерла, затраханная насмерть бейсбольной командой «Майами Бойз». Когда мне исполнилось одиннадцать лет…»,- вы чувствуете, лейтенант Харрис, вы чувствуете, с какой падалью, с каким дерьмом придется нам тут работать?…
– Чувствую, сэр.
– Слушайте дальше:«когда мне исполнилось одиннадцать лет, меня впервые привлекли к уголовной ответственности по статье «групповое изнасилование». Дело было так: мы с ребятами из моего класса решили оттрахать хором Сару Дэвис – полунегритянку-полуеврейку, она содержала секс-шоп на Девятнадцатой авеню. Мы зашли к ней в магазин и только спустили штаны, как эта старая курва не выдержала и упала в обморок от одного вида наших куканов. У бедной не выдержало сердце – еще бы, ей было далеко за шестьдесят, хотя и выглядела она обалденно… Когда мне исполнилось пятнадцать…» – комендант захлопнул папку.- Ну как, впечатляет?
Впечатляет, сэр.
Это еще не самое худшее…
А что же самое худшее, сэр?- поинтересовался
лейтенант Харрис. Лассард взял со стола еще одну папку.
Ну вот, хотя бы вот это…
А это кто?
– Тоже какая-то черножопая,- Лассард посмотрел на фотографию,- да, так и есть. Черт возьми, расплодилось этих негритянских ублюдков… Слушайте, Харрис?
– Так точно!
– «Я, Саманта Фокс, родилась в 1962 году в Алабаме…», это не то… ага, нашел, вот:«я хочу стать офицером полиции!»
– Да, это действительно кошмар,- ужаснулся Харрис,- когда офицером полиции хочет стать негр, это еще куда ни шло, но если этот негр еще и баба…
– Вот-вот, и яо том же. Знаете, Харрис, когда я только-только пришел служить – это было при президенте Эйзенхауэре,- тогда все было иначе: нужный вес, нужный пол, нужный цвет кожи… И у каждого – Папа Джонсон в штанах!
– Не понимаю, сэр…
– Ну, Харрис, Папа Джонсон… Харрис, что доставляет мужчине самое большое удовольствие ночью?…
– Накрыть вооруженное ограбление и надавать гангстерам по морде?- с надеждой спросил лейтенант.
– Экий вы непонятливый,- досадно промолвил Лассард,- ну ладно, дело не в этом…
– А в чем же?
– Надо сделать так, чтобы эти ублюдки сами забрали документы из Академии…
А как это сделать?
Надо их отсеять, сегодня же утром…
Не понимаю вас, сэр…
Следует создать им невыносимые условия учебы:
погонять, погонять, поиздеваться, как следует вздрючить… У Харриса заблестели глаза.
– Погонять, поиздеваться, как следует вздрючить?- переспросил он,- сэр, прошу вас, дайте эту работу мне, доверьте мне это, я не подведу вас, вы останетесь очень, очень довольны результатами, господин Лассард…
Лассард, хорошо зная педагогические таланты своего подчиненного улыбнулся:
– Ну хорошо, хорошо, Харрис. Я доверю вам. Но только с одним условием – вы должны вздрючить их всех на полную катушку, да так, чтобы этим вонючим пидарам, а особенно – черномазым вонючим пидарам больше ни за что на свете не захотелось бы и на милю приблизиться к Академии!
– Сэр, благодарю за доверие! Вы же знаете, я не подведу вас ни в коем случае!…
О да, Харрис, ты действительно большой специалист по вздрючиванию, ты настоящий профессионал своего дела!
Я готов приступить к этим приятным обязанностям хоть сию минуту!
Вот и прекрасно. Идите вниз и дайте понять, что у них началась настоящая служба! Да посуровей, посуровей, чтобы им служба медом не казалась!…
Абитуриенты уже построились во дворе. МакКони, пришедший несколько позже остальных, подошел из-за спины к Мери и голосом официальным, не терпящим никаких возражений, спросил:
Имя?
Мери Томпсон.
Год рождения?
1960.
Место рождения?
Штат Техас, папино ранчо.
Рост?
Метр пятьдесят пять.
Объем талии?
Пятьдесят восемь сантиметров.
Объем бедер?
Девяносто сантиметров.
Цвет глаз?
Голубой.
Цвет волос?
Натуральная блондинка.
Размер ноги?
Тридцать шесть с половиной.
Глубина влагалища?
А это тоже надо?
Да, надо. Повторяю: глубина влагалища?
Не знаю, не мерила…
Плохо, Томпсон. Измерить и доложить!
Хорошо…
Надо говорить -«слушаюсь, сэр!»
Слушаюсь, сэр!