Полицейская сага

Вудс Стюарт

– Теперь живо на улицу и на заднее сиденье моей машины. Надеюсь, не заблудишься. Сядешь на заднее сиденье, и ни слова ни мистеру Холмсу, ни своей жене! – Мужчина попытался заговорить. – Услышу еще хоть слово – возьму дубинку и сделаю из тебя то, что ты сотворил со своей женой! – Мужчина повернулся и поспешил к машине. Уилл Генри стоял в гостиной, закусив нижнюю губу. Дыхание участилось; по-видимому, в легких было слишком много воздуха. Соседка все еще стояла рядом.

– Вы справитесь с ребенком, миссис Смит? Сумеете все тут сделать

и позвонить доктору?

– Да, сэр, – проговорила она. – Я все сумею. Уилл Генри вышел из дома и влез в машину. Холмс положил голову женщины на плечо и придерживал пропитанный кровью платок. И пока Уилл Генри ехал к дому доктора, он разрывался между жалостью к женщине и ненавистью к ее мужу. Говорить он старался как можно меньше.

Когда они подъехали, Фрэнк Мадтер стоял у входа в одном халате, дрожа от холода. Он помог Холмсу ввести женщину внутрь.

– Оставьте ее у нас, Уилл Генри. Мы с Мартой приведем ее в порядок и уложим в постель. Позвоните завтра.

Уилл Генри и Холмс вернулись к машине. Баттс скрючился на заднем сиденье и ничего не говорил.

– Уилл Генри, если я паче чаяния окажусь в этой самой тюрьме в тот момент, когда вас куда-нибудь вызовут по телефону, боюсь, что больше не смогу воспользоваться возможностью проехаться с вами, – сказал Холмс. – Похоже, я не создан для подобных зрелищ.

Уилл Генри даже не подозревал, до какой степени Холмс потрясен происходящим. Он великолепно справился с женщиной, и только теперь Уилл Генри заметил, что он весь дрожит. И понадеялся, что Холмс в свою очередь не заметит, до какой степени ему самому не по себе.

– Я очень рад, что вы поехали со мной, Хью. Не знаю, что бы я сегодня делал без вас. А теперь поеду в город отпраздновать новоселье в нашей новой тюрьме.

Холмс заглянул в машину.

– Более достойного новосела трудно себе представить, – проговорил он.

Поскольку дом Холмса находился всего лишь через дорогу от дома доктора, Уилл Генри спокойно с ним расстался, сел в машину и направился в участок. Свет еще горел. Он провел Баттса в тюремный коридор, снял с него наручники и запер в одной из камер.

– Да я тут замерзну! – заныл Баттс, начиная трезветь.

– Здесь четыре одеяла, по одному на каждых нарах, – сказал ему Уилл Генри. – Этого должно хватить, потому что я не собираюсь топить печку из-за такого сукиного сына, как ты. Мне плевать, по совести говоря, даже если ты замерзнешь и умрешь.

Он захлопнул дверь тюремного коридора и запер ее за собой.

– Завтра я погляжу, какие тебе предъявить обвинения. Ты эту женщину чуть до смерти не забил!

Он запер помещение и отправился домой. В эту ночь он уснул с трудом.

– Мне надо научиться не сходить с ума на работе, – заявил он Кэрри. – Клянусь, мне противно сходить с ума. Думаю, что я наказан в большей степени, чем этот человек под замком. – Наконец, он уснул в ее объятиях, пока она массировала ему затылок. А через полчаса уснула и она.

На

следующий день миссис Баттс приехала в участок на такси и сообщила Уиллу Генри, что не будет подавать жалобу на мужа. Ничем нельзя было ее переубедить. Уилл Генри выпустил мужа из камеры, и они оба уехали домой на том же такси. Уилл Генри был взбешен.

Глава 11

В понедельник утром Уилл Генри встал, умылся, побрился и в первый раз надел форму. Кэрри чуть укоротила брюки и все отгладила. Он приколол большой значок на рубашку, а средний прикрепил к шапке. Эти значки он еще не носил, только маленький, золотой, имел при себе в кармане.

– Какой ты красивый! – сказала Кэрри, когда он спустился к завтраку. Она подала ему перевязанную ленточкой коробочку. – Вот последний штрих для твоей формы от меня и детей. – В коробочке оказался золотой зажим для галстука с изображением уменьшенного подобия значка.

– Где же тебе удалось добыть такую вещь?

– Я заказала ее в той же самой фирме в Атланте, которая изготовила твои значки.

Уилл Генри поцеловал ее и решил, что тут не обошлось без изящной ручки Т.Т. Брауна.

В участок Уилл Генри прибыл без четверти восемь и тотчас же растопил печь. Вчера вечером, придя из церкви, они с Кэрри провели тут целых два часа, наводя последний глянец перед официальным открытием. Первым прибыл Идес Брэй – без нескольких минут девять. Он вошел небрежной походкой, точно ему просто вдруг пришло в голову заглянуть сюда, а затем дотошно осмотрел все помещение. В конце концов, он, похоже, остался доволен тем, что городские средства были потрачены с толком.

– Телефон в порядке? – спросил он, похлопывая по аппарату.

– Работает отлично, Идес. Нам уже звонили в субботу вечером, еще до официального открытия.

– Да, слышал об этом. Бить жен мужьям, конечно, нельзя. И все-таки не знаю, стоит ли полиции тратить время на такие дела.

– Ну, я полагаю, что это как раз и является тем самым видом полицейской работы, который называется «защита мира и спокойствия». Нельзя, чтобы публика колотила друг друга, даже у себя дома.

Брэй хмыкнул, что, по-видимому, означало согласие.

В течение следующего часа подошли прочие члены совета, не преминули заглянуть и просто прохожие. Все делали комплименты Уиллу Генри и Холмсу по поводу того, с какой тщательностью был запроектирован и оснащен полицейский участок. Скитер Уиллис скрепил печатью акт о приемке тюрьмы в эксплуатацию и похвалил новую форму Уилла Генри, отчего тот откровенно смутился. Сам он размышлял над тем, когда же, наконец, к ней привыкнет.

Наконец, каждый занялся своим делом, и Уилл Генри остался один. К нему зашел почтальон Джордж Питтмен и принес почту. Сунув нос в тюремное помещение, он поспешно сбежал, точно боялся, что его там оставят и запрут, если он хоть чуть-чуть задержится. Уилл Генри стал вскрывать корреспонденцию.