Полицейский и призрак
Шрифт:
— Отвезите меня немедленно домой, Эл Уиллер, или же я вызову… — Она затрясла головой. — О Господи… Совсем запуталась. Отвезите меня домой, хорошо?
— Разумеется! — сказал я и догнал ее уже у двери. — Когда я снова вас увижу, Джеки, милочка?
— Как насчет после дождичка в четверг? — с кислой миной произнесла она.
Поездка домой прошла в молчании. Я высадил Джеки возле ее многоквартирного дома, и единственное, что я услышал при расставании, был испуганный вопль, когда снова сверкнула молния уже у самого входа. В следующее мгновение Джеки исчезла в подъезде, и грустным напоминанием о ней была пара туфелек, которые она в Спешке обронила на самом пороге.
Учитывая, что меня призывал долг, я решил, что Уиллеру незачем разыгрывать из себя галантного принца, тем более что эта Золушка способна была ударить меня шваброй по голове, если бы я снова возник перед нею на протяжении ближайших шести месяцев.
К тому времени, когда я добрался до шоссе на Старый каньон, гроза началась с новой силой. Гром исполнял почти непрерывную симфонию, а дождь заливал все вокруг со свирепым безразличием, явно издеваясь над титаническими усилиями моих «дворников» хотя бы немного очистить лобовое стекло машины. За пару секунд брезентовый верх моего «остин-хили» полностью промок, с него срывались большие холодные капли воды, забавлявшиеся тем, что старались угодить мне на шею и пробежаться по спине бесконечным ручейком.
Яркая вспышка раздвоенной книзу молнии на мгновение высветила темный силуэт Лысой горы, и почти сразу появилась впереди дорожная развилка в лучах едва справляющихся со своей обязанностью фар. Я осторожно повернул направо, медленно двигаясь вперед еще пару минут. Тут, к счастью, новая молния располосовала на несколько кусков небо. Она дала мне возможность различить в какой-то сотне ярдов очертания дома, ослепительно белая при молнии громада с воистину фантастической линией крыши, которая вроде бы целиком состояла из каких-то башенок и нелепых выступов в стиле прошлых веков. Затем все снова погрузилось в густую черноту, остался только я и мой верный «хили», отвоевавший несколько метров света впереди себя в сплошной завесе дождя.
Подъездная дорога была из гравия, превращенного дождем в редкие островочки среди реки, окаймленной с обеих сторон давно не стриженными кустами.
Я поставил машину так близко к дому, как мне удалось это сделать, выскочил из нее и побежал к парадному крыльцу. Казалось, что все здание погружено в темноту, а поскольку прекратилось уютное урчание мотора, я подумал: «Какого черта мне когда-то пришла в голову шальная мысль стать копом, когда в мире столько спокойных профессий!»
Новая вспышка молнии осветила портик, и я разглядел огромный колокол, висевший возле массивной входной двери, и веревку. Я пару раз дернул за нее, и это чудо прошлого века загудело, заглушая раскаты грома, как будто пришел судный день.
Секунд через десять мне стало ясно, что я быстро схожу с ума. На парадной двери на уровне моих глаз засветился слабым желтоватым светом небольшой квадратик, который постепенно становился ярче. В последний момент, когда я уже было засомневался в собственных умственных способностях, до меня дошло, что это всего лишь «глазок», прорезанный в двери, застекленный и к тому же надежно защищенный толстой решеткой. А свет шел из дома, видимо, кто-то приближался к двери, неся в руке лампу. Пара невыразимо холодных глаз уставилась на меня, изучая секунд пять самое малое, потом я услышал, как был убран тяжелый болт, дверь с противным скрипом поползла внутрь.
Было похоже, что меня встречала дочь Дракулы, возвращавшаяся к себе в могилу. А я ей помешал. Высокая царственно-надменная брюнетка, густые волосы которой струились свободно по спине, внимательно всматривалась в меня. Она была облачена в какую-то странную белую одежду, которая, казалось, ниспадала от шеи до колен, только талия была перехвачена тоненькой серебряной цепочкой.
— Чего вы хотите? — спросила она низким голосом.
— Я — лейтенант Уиллер из офиса окружного шерифа.
Она приподняла правую руку с лампой так, чтобы полностью осветить мое лицо:
— Откуда мне знать, что вы говорите правду?
— Вы предполагаете, что в подобную ненастную ночь найдется безумец, который станет ходить по домам, предлагая зубные щетки? — проворчал я.
— В подобную ночь любая мера предосторожности не является излишней! Имеется ли у вас какое-нибудь удостоверение личности?
Я предъявил ей свой значок, она его так тщательно изучала, как будто это была верительная грамота. В конце концов она отступила на шаг от двери:
— Пожалуйста, входите, лейтенант, и будьте добры вытереть ноги!
Как только я оказался внутри, она захлопнула входную дверь и заложила ее болтом.
— Сегодня вечером зло обитает и снаружи и внутри дома, — деловито сообщила она, — молния швыряет свои огненные мячи на землю, и они следуют с ними.
Я не намеревался спрашивать, кто такие эти «они», понадеявшись, что дама сама догадается мне сообщить.
— У вас здесь нет электричества?
— Оно погасло за несколько минут до того, как он закричал.
— Человек в запертой комнате?
— Генри Слоукомб. — Она мрачно кивнула: — Он умер, конечно. Бедный недоумок воображал, что способен противопоставить им свою хилую науку.
— Как насчет того, чтобы мне посмотреть?
— Это решать вам одному, риск немалый! — произнесла она с горьковатой улыбкой. — Пожалуйста, следуйте за мной, лейтенант. Или вы желаете для начала потолковать с другими? В данный момент все собрались в столовой.
— Давайте-ка проверим сперва Слоукомба, а потом я побеседую с остальными, — торопливо предложил я, с трудом удерживаясь от желания спросить, сколько пар ног имеют эти «другие».
Она шла впереди меня какой-то скользящей походкой, как будто в ней находился невидимый перпетуум-мобиле. Мы пересекли широкий холл, поднялись по винтовой лестнице до верхнего этажа. К тому моменту, когда мы остановились возле двери, я полностью утратил чувство времени и ориентацию. Это было хорошо знакомое мне ощущение ночного кошмара, когда тебе предстоит выбраться оттуда, где ты оказался, но ты не имеешь ни малейшего понятия, как это сделать.
Брюнетка держала лампу высоко над головой, желтые лучи высветили дверь, которая вроде бы была сделана из твердого дуба дюйма в три толщиной. Я несколько раз энергично потряс ручку, силясь открыть дверь, затем отказался от этого.