Полицейский и призрак
Шрифт:
— Дверь заперта изнутри, лейтенант, — безмятежно сообщила она. — Генри Слоукомб был смелым, однако очень глупым человеком.
— После того как вы услышали крик, неужели никто не догадался приставить лестницу и заглянуть внутрь, чтобы выяснить, что же в действительности произошло?
— Это бы было пустой тратой времени. С тех пор как я себя помню, окно в этой комнате было забито досками.
Я вытащил из кобуры свой тридцать восьмой, затем вопросительно посмотрел на брюнетку:
— Вы не возражаете, если я выстрелю в замок?
— Делайте все, что считаете необходимым, лейтенант… только, если вы не возражаете,
— Оно? — переспросил я.
— Привидение, которое убило Слоукомба, — ответила брюнетка тем особо терпеливым голосом, которым взрослые что-то объясняют бестолковому ребенку. — Полагаю, это была Леди в сером, хотя в подобную ночь мог явиться и Ашторет или даже сам Асмодеус.
Не раздумывая, я углубился в самую суть дела:
— Кто же принесет лампу? — Мой голос звучал холодно.
— Мне она совершенно не нужна, я вполне свободно хожу по всему дому в полнейшей темноте, — заявила она, — так что забирайте ее, лейтенант!
Я молча взял лампу и замер, наблюдая, как мое видение удаляется. Какое-то мгновение ее белая хламида еще мелькала как облачко, потом все поглотила темнота.
Глубоко вздохнув, я выпустил две пули в замок. Оглушающий звук устрашающе снова и снова отражался от стен. Я поднял ногу и ударил по деревянной обшивке. Дверь поупрямилась какое-то мгновение, затем отворилась с отвратительным скрипом.
Признаюсь, я весьма неохотно сделал пару шагов внутрь. Атмосфера была не только затхлой, с подобным зловонием мне довелось столкнуться впервые, можно было подумать, что какой-то зверь нагадил в комнате. Я поднял лампу над головой левой рукой, правая по-прежнему сжимала пистолет. Тусклый свет падал на темные заплесневелые стены. Доски, прибитые гвоздями поперек окна, потрескались и почернели.
Мебель была громоздкой: высокая кровать с деревянными столбиками, едва прикрытая брошенным поперек одеялом; круглый стол на одной ноге и два массивных стула с резными спинками. На полу ковер, цветочный орнамент которого был почти полностью стерт. На фоне такой убогой обстановки поражал своей новизной очень дорогой магнитофон, стоявший посреди стола и продолжавший что-то тихонечко гудеть про себя, а на одном из стульев покоился кожаный «дипломат». По всей вероятности, на ковре у кровати лежал лицом вниз его владелец.
Я поставил лампу на стол возле магнитофона, однако его проклятое гудение начало действовать мне на нервы. Я выключил машину, прежде опустившись на колени возле распростертого тела, затем осторожно перевернул его на спину.
Мужчина был молодым, что-нибудь около двадцати пяти, и красивым, в широко раскрытых глазах застыл ужас.
Я одурел от совершенно невыносимого зловония и с большим трудом сумел справиться с приступом рвоты, что для меня было нехарактерно. Переборов позорящую лейтенанта полиции слабость, я сумел более внимательно осмотреть тело, лежащее возле моих ног. Генри Слоукомб был действительно мертв, кто-то ухитрился со свирепостью горного льва вырвать у него глотку.
Глава 2
Мерцающее белое видение терпеливо ожидало меня внизу у лестницы. Когда я подошел совсем близко, лампа высветила блеск ее густых черных волос и безмятежное выражение лица с поразительно нежной белой кожей.
— Он ведь умер, не так ли? — вкрадчиво спросила она.
— Умер.
— Он был… — Она заколебалась: — Ему перегрызли горло?
— Откуда вы знаете?
— Значит, это была Леди в сером, — пробормотала она едва слышно, — бедный Генри! И бедная Марта! Я умоляла его не быть дураком, но его ничем не оправданная самонадеянность и невежество не позволяли прислушаться к моим словам. — Она медленно покачала головой. — Теперь, лейтенант, вы, разумеется, попытаетесь отыскать логический ответ?
— Разве не за это мне платят деньги? — пожал я плечами. — Кто вы такая, для начала?
— Я Джастин Харвей. Этот дом принадлежит моему отцу, Эллису Харвею.
— Он сейчас здесь?
— В столовой.
— С остальными? Кто эти остальные?
— Моя младшая сестра Марта, мой дядя Бен и Джордж Фароу.
— И человек наверху — Генри Слоукомб?
— Правильно, лейтенант.
— Друг семьи?
— Он хотел жениться на Марте, — пояснила Джастин, — отец этого не одобрял, вот почему Генри так настаивал на том, чтобы провести эту ночь в комнате одному. Мы предупреждали, умоляли этого не делать, но ничто не могло его переубедить.
Неожиданно вспыхнул свет, и я пару раз моргнул: во-первых, потому, что он ослепил меня после темноты, а во-вторых, потому, что Джастин была потрясающе прекрасна, гораздо красивее, чем при слабом свете керосиновой лампы.
Она улыбнулась и забрала у меня лампу:
— Это вам больше не понадобится, лейтенант!
Задув ее, Джастин торжественно понесла лампу перед собой наподобие талисмана в ожидании того, что я задам ей традиционные «несколько вопросов».
— Возможно, я уже помешался, — откровенно признался я, — поэтому мне необходима помощь. Если у этой истории имеется начало, быстренько изложите мне его, пожалуйста. Почему Слоукомб решил провести ночь в той комнате совершенно один?
— Из-за Леди в сером, — она почти прошептала, — это наше фамильное привидение, если хотите знать. Когда-то та комната была ее, она наложила на нее проклятие, но это долгая история, лейтенант. Не желаете ли сначала поговорить с остальными?
— Нет! — буркнул я. — Они мне сообщат лишь дополнительные сведения об этой Леди в сером, которой вы сейчас меня потчуете. Мне безразлично, насколько длинна эта история, времени в моем распоряжении сколько угодно.
Она жестом указала на дверь, находившуюся на полпути между лестницей и входом:
— Мы можем пройти вон туда и почувствовать себя более комфортно, лейтенант.
— Замечательно! Идите вперед, я же, пожалуй, сначала позвоню в офис шерифа. Где находится телефон?
— В этой же комнате. — Уголки ее губ невольно изогнулись в насмешливой ухмылке. — Вы предпочитаете, чтобы я подождала в коридоре, пока будете беседовать?
— Мне нечего сообщить такого, чего бы вы не знали.
Как семейство Харвей называло эту комнату, я не смог сообразить. Мебель была почти такой же «привлекательной», как и в комнате наверху, разве что состояние ковра было немного лучше. Во всяком случае, я решил, что эта комната могла бы быть использована в качестве приемной в похоронном бюро, если на каминную полочку добавить чучело попугая. Джастин Харвей села в одно из кресел, сложила на коленях руки и стала терпеливо ждать, когда я закончу переговоры.