Полиция города Лисса. Разрезанная картина
Шрифт:
– Отпечатки пальцев проверяли?
– Так точно, сэр. Ничего. Скорее всего, перчатки.
Моррисон кивнул и перевернул холст. Взору джентльменов, собравшихся в комнате, открылся зелёный луг с коровами.
Внимательно осмотрев картину со всех сторон, Моррисон повернулся к Олви.
– Кто автор этого пейзажа? Я не нашёл подписи.
– Он неизвестен. Я купил его незадолго до отъезда у знакомого агента, который торгует предметами искусства, – просто понравился колорит и вообще…
–
– Нет. Если бы автор был более-менее известен, мне бы ни за что не купить картину за те деньги, что я отдал.
– Ложь, мистер Олви, не лучший способ найти общий язык с правосудием.
– Что?!
Моррисон демонстративно вытащил из кармана вчерашнюю газету.
– Когда вы сидели у меня в кабинете, у вас была точно такая же.
Олви от волнения даже клацнул зубами и схватился за горло.
– Да, правда… Хорошо, буду говорить начистоту. Я отпустил извозчика на углу, где продавали газеты. И надо же быть, что на лотке была открыта именно эта страница, – Олви ткнул пальцем в фотографию с аукциона. – Я сразу хотел отправить телеграмму своему агенту, чтобы он выяснил – а вдруг моя картина тоже стоит таких денег? Но побоялся, что тогда не застану вас на месте – время было уже позднее…
– И пошли на почту уже после того, как зашли в полицию.
– Верно.
– Ваш агент подтвердил, что это Луни? – Моррисон указал на картину, прислоненную к стене.
– Пока нет. Я думаю, он сам не свой, что продал мне его так дёшево! – Олви коротко рассмеялся. – Я редко даю за картину больше пятидесяти фунтов. Средства, знаете ли… Всё, что более ценно, досталось мне в наследство от родных. Тот же Бэнкси…
Моррисон задумчиво глядел на картину, время от времени переводя взгляд на газетное фото.
– Констебль, посмотрите тоже. Вам ничего не кажется?
Норридж с минуту вглядывался в фото.
– Если позволите, сэр… Автор вроде тот же. Только на фотографии нарисовал дом, а на картине мистера Олви не захотел.
– Ага, и подпись поставил только на одной из двух, – Моррисон ткнул пальцем в завиток, заметный на фото в нижнем углу холста.
– Погодите-ка! – Норридж выхватил газету из рук инспектора и принялся то отодвигать, то подносить её к глазам, совмещая с картиной в комнате. – Да это ж один рисунок, только зачем-то пополам разрезали.
– Что, что, простите? – Олви пытался выглянуть из-за спин полицейских, чтобы лучше разглядеть то, что увидели они. Моррисон не обращал на него ни малейшего внимания.
– Вот-вот. Эта картина – левая часть, на аукционе продали правую. Теперь нам предстоит выяснить, кому понадобилось что-то делать с левой половиной. И как…
Моррисон задумался.
– Мистер Олви, в доме ведь есть чердак?
– Конечно. Но он всегда закрыт.
– Покажите, где вход.
Олви вышел в коридор и указал на потолок:
– Тут есть какой-то люк, но ни лестницы, ничего…
– Попросите принести стремянку.
Стремянку Дуглас принес только через четверть часа – в доме её не было, пришлось взять у соседей.
Моррисон забрался к самому люку и осмотрел его.
– Ну вот и следы. Пыль стёрта. Кто-то туда лазил – или вылезал оттуда.
Люк подался легко и бесшумно. Откинув его, Моррисон залез на чердак, а через несколько секунд там же был и Норридж.
– Отлично, констебль. Петли недавно смазаны – смотрите, вот следы масла. Так, что вокруг?
По углам стояли какие-то ящики и коробки, запылённые настолько, что можно было не сомневаться: их уже много лет никто не трогал. Пройдя дальше, Моррисон удовлетворённо хмыкнул:
– Вот она, Норридж.
В углублении между балками лежала деревянная лестница, по которой злоумышленник спускался с чердака в библиотеку. Она тоже почти вся была в пыли, но в нескольких местах явственно виднелись отпечатки рук, а на ступеньках – следы ботинок.
– Точно, он был в перчатках, – заметил констебль.
– А вылез через единственное окно. – Моррисон толкнул раму, и окошко распахнулось. – Задвижка есть, но со свежими царапинами – открыли, скорее всего, ножом. Так, а как же он спустился?
Чердачное окно выходило на торцевую стену. Внизу, перед окнами гостиной, проходила дорожка, мощёная камнем, а прямо над головой Моррисона из стены торчал железный крюк.
– Что думаете, Норридж?
– Ясно: набросил сюда какую-нибудь верёвку, поднялся, ножом открыл окно – и он внутри.
– То есть каким вы видите нашего злоумышленника?
– Да акробат какой-то… Я бы так не смог! Держаться за верёвку, да ещё в это время окно взламывать…
– Вот-вот. Значит, был второй.
– Второй? Почему?
– Просто так легче. На крюке обрывков верёвки нет – значит, её было легко снять. Скорее всего, набросили большую петлю. Один держит за конец веревки, а второй, привязанный к другому концу, открывает на отвесной стене окно. Если бы чердачное окно располагалось по-другому и была возможность вскрыть его, сидя на крыше, как вон на том доме, можно было бы обойтись одному. А теперь спуститесь вниз и посмотрите, нет ли следов этого второго.
Пока Норридж осматривал землю перед домом, Моррисон еще раз прошёл по чердаку, приложил свою руку в перчатке к отпечаткам на лестнице – они были чуть меньше, а потом спустился к мистеру Олви. Тот следил, как Дуглас ставит картину на подоконник и приводит в порядок пол, на котором остались небольшие щепки.
– Нужно заказывать новую раму, – вздохнул Олви. – Но, если это и правда Луни, это того стоит. Ладно, хоть его не украли.
– Кстати, хороший вопрос: а почему его не украли?
Олви только пожал плечами и посмотрел на Моррисона своим взглядом бассет-хаунда.