Полиция, полиция, картофельное пюре!
Шрифт:
— Только с директором Брубергом. Остальных я никогда раньше не встречала.
— Но Бруберга вы знали?
— Да, он иногда пользовался моими услугами.
— В качестве кого вы находились в Мальмё?
Она посмотрела на него удивленно:
— Конечно, в качестве секретаря. Правда, у директора Бруберга есть постоянный секретарь, но она не ездит с ним в поездки.
Она говорила свободно и уверенно. Все казалось хорошо отрепетированным.
— Стенографировали ли вы или вели протокол в этой поездке?
— Да, конечно. Днем же было совещание. И я записывала, о чем шла речь.
— А о чем шла речь?
— О различных делах. Честно говоря, я не очень в этом разбираюсь, просто записывала.
— Есть ли у вас стенограмма?
— Нет, я расшифровала все, когда вернулась домой в четверг, и передала протокол директору Брубергу. Стенограмму я выбросила.
— Вот как, — сказал Колльберг. — Сколько вы получили за работу?
— Гонорар в двести крон плюс, конечно, за проезд и гостиницу.
— Так. А это трудная работа?
— Не очень.
Колльберг обменялся взглядами с Осой Турелль, которая пока что не произнесла ни слова.
— Мне все ясно, — сказал он. — Только еще один вопрос. Когда вас допрашивали в полиции в Мальмё сразу же после убийства, вы назвали свой адрес на Вестеросгатан?
— Неужели?
— Вы ошиблись?
— Раньше я действительно жила на Вестеросгатан. В этой всеобщей суматохе я просто оговорилась.
— Гм, — пробормотал Колльберг. — Это может случиться с каждым. — Он поднялся. — Спасибо за помощь. Мне все ясно. Прощайте.
Он направился к двери и вышел из квартиры.
Хелена Ханссон вопросительно взглянула на Осу Турелль, которая по-прежнему молча и неподвижно сидела в кресле.
— Еще что-нибудь?
Оса посмотрела на нее долгим взглядом.
Они сидели друг против друга. Две женщины примерно одного возраста, но на этом сходство и кончалось.
Оса Турелль не нарушала молчания долго, затем смяла свою сигарету в пепельнице и медленно проговорила:
— Ты такая же секретарша, как я царица Савская.
— Как вы смеете так говорить! — возмутилась Хелена Ханссон.
— Мой коллега, который только что вышел, служит в отделе, занимающемся убийствами. А я работаю в полиции нравов.
— О, — проговорила Хелена. Ее плечи поднялись.
— У нас есть на тебя досье, — спокойно и безжалостно продолжала Оса. — Оно заведено десять лет тому назад. Тебя забирали уже пятнадцать раз. Это многовато.
— На этот раз ты меня не засадишь, шпионка проклятая, — пробормотала Хелена Ханссон.
— Какая халатность — не иметь дома пишущей машинки. Или хотя бы блокнота для стенографирования. Если только все это не находится вон в том портфеле.
— Посмей только рыться в моих вещах без разрешения, мерзавка. Я свои права знаю.
— А я и не собираюсь здесь ничего трогать без разрешения, — сказала Оса Турелль.
— Какого же черта тебе здесь надо? За это меня не посадят. И к тому же я имею полное право ездить с кем хочу и куда хочу.
— И спать с кем хочешь? Совершенно верно. Но ты не имеешь права брать за это плату. Какой ты, говоришь, получила гонорар?
— Ты что, считаешь меня идиоткой, чтобы я отвечала на такие вопросы?
— И не нужно. Такса мне известна. Ты получила тысячу монет, с которых не платишь налога, и все остальное тоже даром.
— Не слишком ли много ты знаешь? — нахально спросила Хелена Ханссон.
— О таких делах мы знаем почти все.
— Не воображай, что можешь посадить меня.
— Могу. Не волнуйся. Все образуется.
Вдруг Хелена Ханссон вскочила и, растопырив пальцы, через стол бросилась на Осу Турелль.
Оса быстро, как кошка, вскочила на ноги и парировала атаку ударом, который опрокинул Хелену на спинку стула. Ваза с гвоздиками покатилась на пол, никто не подумал ее поднять.
— Не царапаться, — сказала Оса Турелль. — Спокойно.
Женщина уставилась на нее. В ее водянистых голубых глазах выступили слезы. Парик съехал набок.
— Ты еще дерешься, чертова ведьма, — простонала она. Посидела минуту молча, с безнадежным видом. Потом снова решила пойти в атаку: — Убирайся отсюда! Оставь меня в покое. Приходи, когда будет с чем прийти.
Оса Турелль порылась в сумке, достала ручку и блокнот.
— Меня, собственно, интересует другое, — сказала она. — Ты ведь никогда не была свободным художником, так сказать, не являешься им и теперь. А кто же дергает за ниточки?
— Неужели ты настолько глупа, что думаешь — я отвечу на этот вопрос?
Оса подошла к телефону на туалетном столике. Наклонилась и записала номер на аппарате. Подняла трубку и набрала этот номер. Занято.
— Не очень-то хитро оставлять наклейку с настоящим номером, — сказала она. — На этом телефоне вы попадетесь независимо от того, под каким именем зарегистрирован абонент.
Женщина опустилась глубже на стул и посмотрела на Осу Турелль взглядом и ненавидящим и покорным одновременно. Взглянув на часы, жалобно проговорила:
— Может, все-таки уберешься отсюда? Ты уже доказала, какая ты ловкая ищейка.
— Нет еще, подожди немного.
Хелена Ханссон была совершенно сбита с толку ходом событий. Она никак не ожидала такого поворота. Тут все шло не так, как обычно, хорошо заученный урок не помогал. К тому же теперь можно было не притворяться: ведь эта женщина из полиции все равно знает ее прошлое. И все же Хелена нервничала и все смотрела на часы. Она поняла, что Оса ждет чего-то, но не могла догадаться — чего.