Полиция реальности

Гельвич Ростислав Реональдович

И снова молчал. Лишь выдавил, как засохший кусок пасты, из горлышка тюбика:

– Друг. Что-то случилось. Спасибо, мам.

– Коля? Николай? Николай!

Я положил трубку. Что со Стасом? Непонятно. Беспокойный, позвонил ему на домашний номер, даже не спросив стоящего рядом шефа. Впрочем, он не помешал, просто наблюдая за мной.

Ждал, секунд тридцать. Наконец, трубку подняли.

– Что? Это кто? Это вы?!

– Стас, это я, Николай. Что такое? Ты чего хотел?

– Нет! Нет!! Врете!!

Звук жаркого

дыхания, затем, пропала связь.

Тахикардия. Бум-бум-бум.

Я повернулся к начальнику, как солдатик на штырьке. Сказал, первое, что пришло в голову. Это отлично срабатывало в университете:

– Константин Михалыч, мне надо уйти с работы. Семейные обстоятельства.

Шеф, мужик сорока семи лет, плотный, с красным лицом, чуть седой, кивнул мне, и коротко сказал:

– Иди.
– даже ничего особо и не прибавив - Потом расскажешь.

И я побежал. Я накинул куртку, натянул шапку, выбежал из магазина, перепрыгнул через ступеньки крыльца, и бегом к остановке. Залетел, в первую же маршрутку, задней мыслью осознав, что совершенно не знаю куда она идет. Забегая вперед, упомяну, что мне таки повезло.

Почему я так спешил? Странно. Стас, не был мне другом. Но, был странно дорог. Может быть, более точно - ценен. Ценностью чего-то единственного, но не человека.

Дверь его квартиры была приоткрыта. Я влетел туда с колотьем в боку. Гортань кололо, как иголками. В квартире - срач.

– Стас!
– крикнул я

Тишина

– Стас!
– крикнул снова

И опять ничего. Мне хватило мозгов, закрыть за собой двери, даже на замок. Затем, быстро: кухня, туалет, зал. Его комната.

Да. Его комната.

Ворвался туда. Будто бы, в пузыре из разноцветного конфетти - на стенах, куча игровых, и анимешных плакатов. Конечно, Стас оказался там.

Сидел зажавшись в угол. Он завернулся в одеяло, и держал в руке револьвер. Тот странно поблескивал. Дуло, направлено на меня.

– Ублюдки...
– проговорил Стас. С него текли ручьи пота, по зеленовато-бледному лицу. Руки дрожали. Он сжал перламутровую ручку револьвера, так крепко, что казалось, вот-вот услышится ее треск - Вы пришли... вы пришли. Я ждал.

Сделав попытку двинуться, я понял, что это большая ошибка.

Стас крикнул:

– Стоять!
– и вытянул руку, в мою сторону.

Я смотрел на револьвер.

В комнате, обклеенной анимешными, и рокерскими плакатами. Над большой постелью, висит пиратский флаг. Мощный, топовый компьютер, и компьютерный стол, рядом с батареей отопления. Рядом с ней, сидит человек. Он держит револьвер. Он неадекватен. Кабель моих мыслей отрубился, и я не думаю ни о чем. Мне страшно.

– Он летит! Он летит надо мной! Вертолет! Скажи, чтобы он ушел!

Молчу.

– Скажи, чтобы он улетел! Мне больно!
– он машет револьвером туда-сюда. А его лицо, пухловатое, одутловатое, оно как у ребенка. Скривлено.

И я понял. По его

лицу, течет не только пот. Но еще и слезы.

– Убери их! Убери!
– Стас плакал.

Мне было его жалко. Точнее, стало жалко. Но, я никак не мог оторвать глаз от револьвера.

Стас замолчал, глядя на меня, карим взглядом.

Я решился сказать:

– Это же я. Коля Клок. Ты чего....

– Нет!
– снова крик. Ножом по ушам - Врете! Вы все врете! Я вижу! Черные вертолеты! Цифры в воздухе! Это все обо мне! Все обо мне!

Мне пришлось молчать. Он лопотал что-то, как горячечный. Хотя, я не знаю, как говорят в горячке. Просто, это слово хорошо сюда подходит по звучанию. Две буквы "ч". Выражает торопливость.

Его шепот был жаркий.

– С утра... все с утра... компьютер. Началось от компьютера. Я выключил! Выключил его! Почему? Отовсюду шум и гам! Отовсюду следят!
– и тут, он опять зашелся в рыданиях

– Стас, это же я.
– мотиватором послужили его новые слезы. И то, что револьвер теперь смотрел больше в стену, чем в меня - Я, Коля. Тот человек, который рассказал тебе о Мозговом Тонике. А еще, с Анькой, целовался, у тебя на диване, после сходки. Помнишь? Это же я.

Наверное, именно мои слова про Аню, и сходку, как-то помогли. Стали тем якорем, что вернул Стаса, из его параноидальных метаний, в реальность.

– А.... Коля....
– в словах прибавилось слез, и убавилось неадеквата - Да... тоник.... Тоник.... Его нет, его нет....

Медленно, чертовски, по сантиметрику, я подошел к нему, и сел рядом. Он прижался ко мне, как ребенок, в самом деле.

А началось все, в его любимом стиле, с попойки. В баре.

Потом было похмелье. Наутро же, Стаса разбудил телефонный звонок, и голос его приятеля, по совместительству, хозяина заведения, озвучил следующее:

– Хай, Сахиро. Ты у меня свою водку таежную забыл.

– А.
– громкая икота в трубку - В нехорошее место. Все потом.

И Стас отрубился. Проснулся уже к обеду. И первым, что он услышал на сей раз - был писк камеры из супермаркета неподалеку. Стас, понял, что надвигается состояние неадеквата, которое наступает, если не выпить Тоника. И позвонил мне.

Мне захотелось его убить. Злость, мигом заместила весь страх. Револьвер же, как-то остужал эмоции.

– Что за бар?

Еще минут десять, ушли на уговоры. Стас отказывался меня отпускать. От состояния: "Ты засланец мирового зла", он перешел к состоянию: "Ты единственный, во всем мире, кому можно доверять". Я при всем желании, не смог бы описать, как он уговаривал меня не уходить. Стоит упомянуть, лишь бег на коленях. Если к нему - я добрался быстро, то из его квартиры, вылетел еще быстрее. Не забыв закрыть дверь на ключ, само собой. И забрать револьвер, да. Он сам его мне отдал, когда уговаривал остаться. Забрал я его, лишь затем, чтобы он не вздумал чего учудить.