Полиция реальности
Шрифт:
В зеркале заднего вида, отражалось мое ошалевшее, бледное лицо. Я не знал, что мне делать: плакать или смеяться? Или плакать со смеху? В любом случае, последнее - самый верный вариант.
Так или иначе, из машины я вышел. Местность оказалась заснеженной. Снег поблескивал, отраженным светом фар.
Я оглянулся. Ощущение пустоты. Толстые трубы, проложенные издали, в еще большую даль. Линии электропередач, стоят худыми, синтетическими деревьями. И много, ужасно много желтой, сухой и высокой травы,
Помножить это все, на темное небо. Даже если бы я не ехал сюда, по таким "потусторонним" делам, то это ощущение все равно бы у меня возникло. Потому, что это неживая территория.
– Пошли.
Мы пошли, в брака, возле которого встала машина. Не могу сказать, чтобы полностью разглядел его снаружи. Обычный, длинный и широкий барак, с большими окнами. Внутри, горел свет. Как оказалось - от люминесцентных ламп. Этот свет, всегда ассоциировался у меня, со строгой официальностью, с холодком.
Бледно освещаемые станки, длинные балки и доски, внушительные баллоны, смотрелись чужеродно. Не больше, и не меньше.
Пожилой человек, в квадратного вида шапке, и небольшой бородой, уже звал нас.
– Доброго вечера, Родион.
Он снял перчатку, сунул ее в карман коричневой дубленки, и подал руку сначала Родиону, а потом и мне.
Я пожал ее. Твердая, сильная рука. Подрагивает.
Человек продолжил:
– Все готово, в общем-то. Вычистили, вымыли, и день не работали, как вы и сказали. Даже доски, всего час назад занесли.
– он замолчал, ожидая ответа.
– Да, Александр Владимирович, спасибо. Дмитрий, начнет работу, как только вы уйдете.
– Ключи, в моем кабинете, в шкафчике. Вам уже говорили, что по уходу, надо полностью все закрыть, и включить сигнализацию....
И далее, хозяин цеха вышел наружу. Из окна, я увидел, как он прошел за барак, уселся в девятку, после чего уехал, аккуратно объехав машину Родиона.
– С чего начнем?
Я не знал. Все казалось, как уже было сказано, очень чужеродным. Поневоле отвлекающим. Я прошелся, туда-сюда по цеху, тронул пару станков. Оказались очень холодными.
– А что вообще такое?
– Александр Владимирович, говорит, что древесина портится.
– охотно ответил Родион - Изделия из нее. Даже опилки. Систематически так, знаешь.
– Тогда зачем, ты сказал ему все вымыть и вычистить?
– Так материал же остался.
– указующий жест, на доски и балки - Специально. А так, что, было огромное желание поползать по мусору?
– Как смешно.
Я все еще ходил по цеху, все так же, изредка дотрагиваясь, то туда, то сюда. Родион, которого, видимо несколько достало молчание, сказал, стоя где-то в середине. Точнее, он недолго стоял. Сказав:
– А я в школе, работал на станках.
– немного придержал пальто, и запрыгнул на железный
– И как, много выточил?
– Штук пять бит, разного размера. Еще скалки. Одну биту, кстати, подарил двоюродному брату. А потом, был у него в гостях, и нашел ее в кладовке, заброшенную. Такие дела.
Молча, я к концу короткого рассказа, уже обошел цех. Метров, наверное, восемь-девять в длину, а в ширину, не больше шести. В голове, ни-че-го. Ни малейшей ассоциации.
Что я и озвучил.
– Ты уверен?
– Конечно.
– А кабинет?
Я прошелся и до кабинета. Открыл дверь, и вошел, с неким ожиданием в глубине живота.
И снова ничего. Типичная советская обстановка. Шкаф, сейф, стол, стулья, и календарь на стене. Окно.
Вот окно-то, и привлекло мое внимание. В основном здании цеха, были стеклопакеты. А в кабинете, рама оказалась деревянной. Этот запах, какой-то странной гнили, я учуял только подойдя ближе.
Да. Именно "странной гнили". Потому что, редко удается учуять гниль обычную. Да и нельзя, этот оригинальный запах, назвать неприятным. А тут же, не сказать чтобы такой уж противный... именно странный.
Ногтем, ковырнул облупленную краску. Странное дело. Где-то - краска была. А где-то, нет. И она осыпалась не сама собой, не от старости. Будто бы, кто-то начал счищать ее, причем наждачкой, да и забросил со временем. Вместе с засохшим кусочком, отколупался еще и кусочек дерева. Я поднял его, он оказался будто бы невесом. Малейшего сдавливания двумя пальцами, хватило, чтобы он разломился.
В мозгу, будто шестеренки бешено вертелись. Я ожидал, как обычно, появившейся, словно из неоткуда информации, но нет. Ощущение нехорошего, появилось, а вот самого ценного - фактов, так и не пришло.
Я вернулся в цех.
– Странно. Я не знаю что делать.
– рассказал про раму.
Родион выслушал, и пожал плечами, глядя на меня.
Я крепко задумался. Голова заболела. Мысли, упругими червями, прорывались словно сквозь землю. Бесчисленные множества Объектов, сами собой, отметались вон, хотя я даже и не успевал их осмысливать.
– Быть может, выйдешь на улицу?
Негнущимися ногами, идти тяжело, но я смог. Странным образом, в голове что-то прояснилось. Точнее не так. Мне удалось ухватить ускользающую мысль за хвост. И когда, я радостный, зашел внутрь, то был огорошен фразой:
– Ты чего так долго?! Я уже думал за тобой идти!
– Долго? Я пять минут там был.
Родион покачал головой, и резюмировал:
– Сорок.
– Неважно.
– я махнул рукой, на лице сама собой расцвела улыбка - Значит, отключаем тут свет, затем, отключаем фары в машине, и сидим там.