Полиция реальности
Шрифт:
– Вполне может быть. Я верующий христианин, и не буду отрицать, что в мире много того, чего наука объяснить не может. Все может быть.
– Да, вы правы. Все может быть. Это был хороший разговор.
– Спасибо!
– как китайский болванчик, из сказки Андерсена, Игнатьев покачал головой, и добавил - Останетесь на чай?
Отказались. Вышли из его дома. Пока шли до ворот - кавказец запертый в будке, рвался и агрессивно лаял. Собачий запах дома, не шел ни в какое сравнение со свежим воздухом. Я вышел за ворота первым, Родион же, шел медленнее, вертя головой туда-сюда.
–
– услышал я его голос, уже будучи за воротами.
Ответ Павла расслышать не удалось. Родион снова сказал:
– Наверное, и подвал хороший, большой.
Так как они подошли ближе, то теперь, голос хозяина дома достигал моих ушей:
– Да, конечно. Утепленный. Ведь я же собачек развожу. А подвал теплый такой, как раз для девочек с щенками.
– Это было интересно. Наверное, вы действительно мастер своего дела.
Ворота закрылись. Выпущенный из будки кавказец, тут же кинулся на них, и они загремели. Лай был громким. Я стоял на месте, потому что Родион не двигался. Мы лишь отошли от прорези в калитке.
– Он нас обманул.
– сказал Родион
– Я заметил.
– добавил я - Сказал что христианин, а крестика на шее нет.
– Может быть. Не о том речь, он слишком сильно заврался про катакомбы.
– Хм?
Задумавшись, я пролистал в памяти события сегодняшнего дня, и достаточно легко нашел то, на чем засветился собачник.
– Да, точно. Но он вполне мог просто так соврать. Из любви к искусству.
Родион отрицательно покачал головой:
– Нет, если бы он врал из любви к вранью, он бы нам с три короба наговорил. А тут, просто хотел, чтобы мы поскорее ушли из дома.
– И что это значит?
– Знать бы. Мне это кажется нехорошим знаком. Кроме того, подвал. Кто разводит собак в подвале? Собака любит свежий воздух, солнце. Я не собачник, конечно....
– Думаю, ты прав. Что делать? Не ломиться же?
– Не ломиться.
Солнышко по-прежнему ласково припекало. Я оперся на горячий металл забора. Тот чуть-чуть прогнулся, но не сильно. Родион, тоже подошел к забору, но лишь только затем, чтобы внимательно его осмотреть. Затем, он огляделся вокруг, и в прыжке попытался достать рукой до верха. Наверное, ему это удалось, потому что он удовлетворенно отступил.
– Пошли в машину.
Закрыв двери, он не опустил окна, несмотря на то, что духота в машине стояла ужасная. Запах был дурен, кружил голову - в нехорошем смысле. Пахло пылью, чуточки бензином, и жарой.
– Я бы попытался пролезть внутрь, ночью.
– Ты рехнулся.
– ответил я - Там собаки. И если поймают?
– Знаю. Но что делать?
Рвение Родиона, было для меня непонятным. Он сидел на водительском месте, опустив голову и руки на руль. Красный, дышал с некоторым шумом, глубоко. Чужая душа - потемки.
– Сообщи своим. Может они что придумают?
– Для любого законного обыска, нужны доказательства. А что есть у нас?
А у нас не было ничего. Лишь только неясные подозрения, и то, даже не подозрения, а скорее навет.
Я пытался что-то придумать. Исходя из банальной логики. Пытаясь совместить эффективность, с максимальной производительностью.
Все это, я тихо излагал вслух. Мыслевой паззл, легче складывается во что-то дельное, если ты проговариваешь ход работы. Родион, слушал, так и не меняя позы. Комментариев с его стороны, я не ждал. Вплоть до появления удачной идеи, он молчал, ничего не предпринимая.
– Слушай, - не могу сказать, что меня озарило, мысль родилась благодаря долгим терзаниям мозга - У тебя есть что-нибудь, что можно подсыпать в чай, как в фильмах, и человек отрубится?
Родион не встрепенулся, однако слегка воспрял:
– Достать смогу. Смысл?
– Да все просто. Снова напрашиваемся на треплю языком. Затем, пьем с ним чай. Кто-нибудь из нас, его отвлекает, затем подсыпаем ему в чай эту штуку...
Договаривать не пришлось, Родион прекрасно понял мою мысль. Сказал, что это может сработать, но надо поторопиться. Завел машину, и мы рванули в город.
Стоит ли описывать, как это было? Как мы мчались по трассе, снижая скорость лишь в самых опасных ситуациях, и как прорывались сквозь городские пробки. Говоря прорываясь - я то и имею в виду. В жизни не приходилось видеть столько нарушений ПДД, сколько произошло во время этой поездки.
Родион остановил машину, возле одной из самых больших аптек города, бегом пробежал по лестнице, и скрылся внутри. Вернулся он быстро, сжимая в руке стеклянный пузырек, с резиновой пробкой. Ничего не говоря, сел назад. Завелся снова, и мы понеслись назад. Не больше двух часов ушло на всю дорогу. И почти никаких эмоций. Видимо, потому, что ничего примечательного не случилось. Даже гаишниками мы остановлены не были.
Это было то время, когда солнце уже не печет - но все еще жарковато. Только сумасшедший шакал, и белый чужак, способны заниматься делами в такую погоду. Я вылез из машины, такой же как и эти самые два часа назад. В футболке, с закатанными рукавами, в джинсах и белых кроссовках. Родион, внушал больше: в рубашке, брюках, и туфлях. Все с той же поясной сумкой. Не знаю как, но модель и расцветка ее была подходящей к полуофициальному стилю.
В ворота стучал я. Разморенная жарой кавказская овчарка, залаяла как-то лениво, и на забор не кинулась. Хозяин вышел, раздраженный. Не подал виду. Но чувствовалось, что он не доволен.
– Здравствуйте, снова, и простите за беспокойство!
– Нет, не стоит.
– ворота тем не менее, Павел Павлович открывать не торопился
– Мы тут подумали, что было бы неплохо спросить у вас про ваше участие в поисках людей.
Родион плел, несмотря на жару. Как только у него не пересыхал язык. Говорил и про уважение к такому самоотверженному человеку. И про участие, еще много раз повторял. Про то, что от человека на котором лежал весь поиск, можно много услышать, что прекрасно дополнит рассказы местных о катакомбах.