Полиция реальности

Гельвич Ростислав Реональдович

Я лежал на кровати. Я не мог понять природу этих мыслей. Меня разрывало, между желанием ей позвонить и осознанием ненужности этого действия. Именно так. Глоток лимонада, поставил точку в одной части раздумий, и начались другие, но на ту же тему, и точно с тем же результатом. Как я могу это описать? Существует ли такая вещь, как привязанность ума - но не привязанность души?

Произнес вслух:

– Любовь умом.

Как можно любить умом?

– Как можно любить умом?

Пустота не ответила мне. Странно. Смысл старой песни, из фильма про иронию судьбы, открылся именно в тот момент. Когда не кого спросить, уточнить то, что ты чувствуешь. Когда твоя душа, или же эмоции, реагируют только на одно - но умом, холодным разумом, ты понимаешь, что испытываешь привязанность.

Я попробовал это слово на вкус, покатал его языком по деснам, и размазал по нёбу.

– При-вя-зан-ность.

Покачал головой. Точно так же, вспомнились слова, которые я сказал ей, в ответ на знаки, которые нельзя было игнорировать.

Музыка все играла и играла.

А я все думал и думал.

Бутылка опустела после пяти композиций. Я откатил ее к выходу, чтобы захватить, если куда-то соберусь. Точно так же, как раньше мысли сами думались о Сойер, теперь, они перестали думаться вообще. Точнее, внутренний диалог сохранялся, куда без него? Но вот мысли просто ушли. Как юркие змеи, ускользнули куда-то вглубь сознания.

Отключив музыку, расположился за ноутбуком, и увидел, что мне написал Кансер. Я удивился. Обычно, текстом меня закидывала Сойер, а тут совершенно внезапное "Привет, как дела", от человека с которым я общался только в игре, и в реальности.

– Привет.
– ответил ему - Нормально. Сам как?

– Да тоже неплохо. Чувак, Кира с тобой?

Я удивился еще сильнее. Настолько, что написал с ошибкой, однако, исправил, прежде чем отправить:

– Нет, я ее не видел с момента, когда тебя домой привел. Мы на остановке расстались.

– Мда. Жаль.

Минут пять, мы не говорили. Я просто думал, спросить, или не спросить.

Спросил:

– А с чего ты вообще взял, что она может быть с тобой?

– Как с чего?
– он сказал то, что в общем-то мне было известно и так. Однако, в лицо хлынула кровь, стоило только прочесть от чужого человека.
– Она вокруг тебя вертится, как привязанная. Само собой, я решил что вы вместе как-то.

Я не знал что ответить. Выручила простая логика:

– А на мобильник ей не звонил?

– Не-а. Звонок просто идет, ну и потом, из-за времени, скидывается.

– Понятно.

На этом и закончили. Как раз тогда, я обрел наконец контроль над непослушными мыслями, и понял, что у меня появился повод.

Руки немного подрагивали, когда искал ее номер. Да и всякое, противоречивое,

вертелось в голове. Уже описанный мной, странный дуализм. И хочется, и не хочется. За ту, и другую позицию, имелось полным-полно аргументов.

Я недолго ждал ее ответа. Она взяла трубку, всего через четыре гудка. Голос Киры был сух, и грустен.

– Чего тебе, Клок?

– Привет.
– ничего другого, из себя выдавить не удавалось.

Вздох с ее стороны.

– Ну, привет. Чего ты хотел?

– Тебя Кансер искал.

– Знаю. Коля, я не хочу его видеть.

На этом моменте, а если честно, то еще чуть раньше, я решил идти напролом. Поэтому, сказал:

– А меня хочешь?
– через секунду, понял что сказал, и быстро добавил - В смысле видеть.

– Зачем?
– голос чуть более раздраженный, но все еще грустный - Чтобы опять ощутить себя... не знаю кем. Навязывающейся такой Сойер, которая чего-то такого вот хочет от бедного-несчастного Кло-о-оки!

– Перестань. Что с тобой такое?

– Что такое? Что такое?! Да ничего!

– Кира, успокойся.

Слышалось лишь ее тяжелое дыхание, с той стороны трубки. Чей-то голос, тоже женский, и еле слышный ответ Киры: "Ничего, это я так... слегка... больше не будет".

– Мама подходила?
– спросил я

– Типа того. Громко было.

Губы поневоле растягивались в улыбку:

– А я говорил тебе успокоиться.

– Ты там что? Ржешь?
– чувствовалось, что ей тоже смешно - Ржешь?!

– Слегка.
– я уже откровенно хихикал в трубку, не скрываясь

– Не смейся! Не ржи, кому говорю!
– да и она тоже - Клок! Клок!

В конце концов, мы захохотали. Хохотали долго, со вкусом, секунд с тридцать каждый. Как раз в тот момент, у меня и закончился баланс на телефоне. Но долго ждать не пришлось, почти сразу же, Кира вышла в сети. Я извинился, посетовав на телефон.

– Ничего. Знаешь, я рада, что ты позвонил.

Это вызвало у меня улыбку. Однако, вспомнилось начало разговора, тот самый повод. Я быстро написал:

– Отзвонись Кансеру. Он реально волнуется, по ходу.

В ответ пришло еще быстрее:

– Да хорошо, хорошо. Задолбал своим Кансером, женился бы на нем, что ли. Только ради этого и звонил?

Тут-то, и пришла слабость в руках, и мысли снова перестали думаться. Можно сказать, что я не обдумывал то, что писал ей. Суть была не в смущении, но тогда, я думал, что это именно оно:

– Хотелось бы встретиться. Кира, извини, что тогда наговорил. Это очень трудно сказать вообще. И описать трудно. Я не могу.
– подумав, добавил - У меня слова не складываются в строчки, честно.