Полигон
Шрифт:
– Нет. В скалах оборудование сложнее устанавливать. И вообще – никто не знал, что здесь такие живописные пещеры, пока одна ненормальная девица не устроила представление со свечками…
Выходит, Юлечка не зря старалась. Я вздохнула и отвернулась к окну – вертолет заканчивал круг над Островом.
Огонь стихал, а следом за ним немного угомонились птицы-кайры, Алекс решился чуть-чуть снизиться. Сейчас нам хорошо видно, что прибрежные скалы потемнели, стали серыми и мрачными: вековые пласты снега и льда осыпались с них, раскололись
Как мы будем искать наших ребят в этой снеговой каше?
Но Лешка оказался сообразительнее нас – пальнул из ракетницы, как только увидел вертолет. Алекс сделал плавный круг и пошел на снижение.
– Идем на посадку?
– Нет, боюсь, потом не взлетим.
Никита вытащил из-под сидений трос – на таком нас вместе поднимали в вертолет. Прошло всего несколько дней, но мне кажется, мы успели прожить целую жизнь.
– Втащим их сюда на веревках?
– Попробуем!
Лешка и Глеб стоят в снегу, машут руками над головой и что-то орут, но слов не разобрать. Вертолет подбирается к ним как можно ближе. Никита распахивает дверь, я пристегиваю к концу троса мешочек с песком и бросаю его вниз.
Серебристая веревка распрямляется и натягивается, как струна, кричу вниз:
– Пристегивайтесь!
Но они продолжают топтаться на месте и делать непонятные знаки руками.
– Вы что, примерзли?
– Где девчонки?
– Вертолет не солнце, чтобы целый день маячить в небе! – торопит Алекс. – Горючка очень быстро улетает! Если закончится, мы все пойдем пешком по холодку!
Я высовываюсь из вертолета и парю над миром, как птица, а встречный ветер треплет мой шарф. Показываю вниз большим пальцем – пока Алекс еще немного снижается, успеваю обернуть вокруг пояса страховочный ремень второго троса и съезжаю вниз быстрее, чем меня успевают остановить. Мои перчатки почти мгновенно протерлись о стальные волокна, из которых сделан трос, я бросаю его, чтобы не стереть ладони до крови, и зависаю между небом и землей…
Да, сейчас я понимаю – это было не самое лучшее решение. Теперь мне остается только ждать: либо парни подтянут трос вместе со мной обратно в вертолет, или наоборот – опустят эту стальную веревку так, чтобы я могла встать на землю.
Снизу выстрелили!
Враг
Из-за нагромождения льда появляется девушка в синей куртке. Та самая, что с отчаянным визгом улепетывала от меня на четвереньках. На щеке у нее засохла кровь, кровоподтек вполлица, левый глаз заплыл и почти не виден, а рукава обтрепались так, что пушистая теплая набивка торчит наружу. Но все это не имеет никакого значения. Потому что в одной руке у нее зажат пистолет, а второй она тащит Лерку за рыжие волосы. Приставляет пистолет к ее голове и вопит:
– Поднимайте меня наверх! Иначе пристрелю ее!
Я не собиралась драться – при себе у меня только десантный нож, прихваченный для технических целей. Вообще оружия у нас негусто – пара штук автоматов и горстка патронов к ним. Ник и Дан выглядывают из вертолета, но, кроме перекоса летающей машины, результата от этого никакого. Даже если они начнут палить вниз из автоматов, шанс попасть в цель невелик.
Попробовать метнуть в нее нож? Но ветер болтает меня, как елочную игрушку, я застряла слишком высоко, чтобы резануть по тросу и спрыгнуть вниз. Расшибусь в лепешку, как лягушонок!
Девушка пользуется нашим замешательством, подбегает к тросу, волочит за собой всхлипывающую Лерку, кивает Лешке, чтобы пристегнул ее. Никак не выпускает из цепких пальцев пистолет. Попытаюсь пойти на хитрость, кричу ей:
– Двоих не поднимут! Вес большой. – И добавляю: – Отпусти рыжую!
Девушка действительно отталкивает Лерку в сторону и стреляет ей прямо в голову. Рыжая дернулась и упала в снег, под виском у нее расплывается алая лужица…
Вдруг ноги девушки в синей куртке отрываются от земли.
Я вижу это собственными глазами!
Она взлетает все выше и выше – парни подтягивают трос в вертолет. Совсем, что ли, не в себе? Поднимаю голову вверх – Дан показывает мне ребро ладони: пилит им воздух, как будто пытается перерезать невидимую нить.
Да, поняла, киваю я!
Начинаю раскачиваться в воздухе, подцепляю второй трос ногой, подтягиваю к себе, цепляюсь за него. Вытаскиваю нож и пилю трос – проволочку за проволочкой. Деваха в синей куртке уже высоко над землей и быстро соображает, что мы задумали, сразу же начинает взбираться по тросу, как по канату в спортивном зале, – хочет поравняться со мной! Она уже совсем близко, пытается схватить меня за носок ботинка, уцепиться за мою щиколотку и утащить меня в смертельный полет!
Трос обрывается резко, как струна, звенит высокой нотой. Девушка летит вниз, падает на землю с глухим ударом. Она распласталась рядом с телом Лерки, голова к голове, их кровь смешалась на снегу. Это моя вина, что они лежат там. Обе!
Зачем было оставлять ей жизнь, чтобы отнять через пару часов?
По щеке соскальзывает слезинка, горячая, как расплавленная сталь. Меня втаскивают в вертолет – ладони огнем горят, на них вздуваются мозоли. Пытаюсь подуть на руки, потом прижимаю к пальцам широкое стальное лезвие ножа. Но холод не в силах унять мою боль. Мне вдруг стало безразлично, что будет дальше.
Я сижу и молчу, ни во что больше не вмешиваюсь.
Сквозь толстое стекло вижу, как там, внизу, ледокол замер у берега Острова. Люди с него высыпают на лед, бегут в сторону тлеющего здания, зажигают файеры – в той, прежней, жизни мы тоже не раз палили такие и бросали на футбольное поле во время матча. Значит, надеются, что на Острове еще остались живые.
Корпус ледокола вздрагивает, покачивается, медленно и тяжело перемалывает лед, прокладывает себе новую дорогу. Он меняет курс – уходит от Острова!