Полигон
Шрифт:
– Вы, – сказал я.
– Я остаюсь здесь. В головном офисе прибавится работы, в том числе для меня.
– Есть Михалыч, Игорь Каламацкий...
– Насчет Кулемы у меня свои планы... А Михалыч – волк, – сказал ВВС, – но слишком старый. Акела в любой момент может промахнуться. Руководство банка имеет большие сомнения по поводу его кандидатуры. И я предложил тебя.
– Тронут, – сказал я, – благодарю за доверие.
– Не поясничай. Решение по поводу тебя они обещали принять только после получения результатов тестирования по форме «ноль» на тренажере «Полигон 1».
– Тестирования... – пробормотал я. – На тренажере...
Вцепиться ему в глотку? А вдруг получится?
– Совершенно
– Конечно, – сказал я. – Согласия я бы не дал.
– Дело именно в этом. К тому же чистота эксперимента... Погоди-ка.
Он снял трубку внутреннего телефона и сказал:
– Дюкин и Полисадников.
Через пару минут в кабинет постучались и осторожно вошли два человека: Дюкин и парень, который приснился мне, когда я задремал в автобусе по дороге из тира в банк: в очках с толстыми стеклами, делающими зрачки похожими на маленьких плавающих медуз.
– Присаживайтесь, – сказал им Сотников.
Они расположились за столом напротив меня. Полисадников сочувственно улыбнулся, и мне очень захотелось дать ему по очкам.
– Знакомьтесь, – сказал Сотников. – Дюкин Петр Николаевич, руководитель проекта «Полигон». Впрочем, ты, Артем, его наверняка знаешь, он часто бывает в банке. – Я кивнул. – А это – Полисадников Евсей Евсеевич, его зам, ведущий разработчик программы «Трэвел» по форме «ноль». Артем подписал Договор о неразглашении, господа. Посвятите его в подробности.
Дюкин откашлялся. Меня так и подмывало спросить, нашли ли они в «Страусе» замену Вельзевулу для своих шоу...
– Около двух лет назад, – сказал Петр Николаевич, – началось сотрудничество нашей компании с банком. Речь шла о том, что сотрудники, которых планируется подключать к выполнению особо важных и сложных задач – там паче, если им придется возглавлять подобные участки работы! – обязаны проверяться особым образом, дабы избежать форс-мажора в дальнейшем, на этапе выполнения этих задач. Мы разработали программы для тестирования специалистов разных областей деятельности, в том числе – для сотрудников безопасности. Руководители проектов и их заместители проходят обязательную проверку по форме «ноль», на объекте «Саркофаг». При том, как я уже сказал, что программы различны. У вас это был «Travel-war» [11] . Для других департаментов – другое. Общий режим – «реальное участие». Главная задача разработчиков: абсолютная реальность происходящего, включая изначально нереальные, мистические моменты. То есть вы – там. Для рядовых сотрудников предусмотрены формы «один», «два» и «три» без режима «Реальное участие». Данный режим – невероятно дорогостоящая вещь, впрочем, абсолютно окупаемая. В процессе тестирования создана объективная и исчерпывающая картина того, как вы, потенциальный руководитель, можете повести себя в той или иной ситуации. Нет ничего, что осталось бы за скобками. Отчет пишет машина. Объем отчета восемьдесят листов. Из пятидесяти двух баллов вы набрали сорок один. Очень высокий результат.
11
Буквально: «Путешествие – война» (англ.).
– Прошу прощения, – сказал я. – Какой сегодня день?
– Среда, – сказал шеф. – Твоя суточная смена. – Он посмотрел в окно. – Скоро заканчивается... Завтра – мой день рождения.
Дюкин и Полисадников смотрели на меня.
– Я вам не верю, – сказал я.
Они переглянулись.
– В чем именно, господин Армеев? – спросил Полисадников.
– В том, что это тест, и все происходило всего лишь в моей голове. Я действительно был там. Просто вы меня вытащили.
Теперь уже Сотников уставился на них, и в его глазах была тревога.
– Парируйте, господа, – сказал он.
– Артем, сегодня, когда вы получали оружие, вам был сделан укол, '– сказал Полисадников несколько более торопливо, чем следовало. – После этого вас доставили на объект и приступили к тестированию. Все, начиная с тира – программа. Люди, с которыми вы общались в ее рамках (или, как вы сами считаете, в реальности) – это не люди. Это функции. Все ситуации тщательно смоделированы.
– Я там был, – раздельно сказал я, уверенный, что должен убедить их, что они просто заблуждаются. – Я все это видел... Я говорил с Галиной Андреевной...
– Галина Андреевна умерла, – сказал Дюкин. – Двадцать четвертого февраля было сорок дней. В тот день вы ездили на кладбище. Это просто функция – одна среди многих. Для некоторых из них за основу взяты реальные люди, иные придуманы. Под вас писалась индивидуальная программа. Предварительно изучалась ваша жизнь и окружение. Именно поэтому вам все кажется подлинным. Но так и должно быть. Это еще раз подтверждает достоинства «Полигона». Уже завтра или послезавтра ваши мозговые процессы восстановятся окончательно, и вы поймете...
Я покачал головой: нет. Я был там.
– Конечно, были и недостатки! – сказал Полисадников. В его голосе мне почудились нотки отчаяния. – Например, во время поездки в «Центральный» в самом начале вас беспокоила одна мысль. Потом это забылось. Так вот, эта мысль – о снеге. В реальной жизни он еще не сошел. В программе же он не прописан. Взгляните в окно.
Я послушно поднялся и подошел к окну.
На улице давно стемнело, но в свете фонарей тут и там, большей частью на теневой стороне, виднелись бело-черные островки. Снег. В этом году поздняя весна...
Там, где я был, снега не было.
– В тот момент ваше сознание таким образом бунтовало против воздействия на него извне, против насаждения искусственно созданных обстоятельств. Во избежание сбоя, чтобы отвлечь вас, был добавлен дождь, – продолжал Полисадников. – Но если бы вы зацепились и осмыслили отсутствие снега... Мелочь, конечно, но... Не знаю. Последствия могли быть катастрофическими. Не могу не упомянуть и о другом. Я предупреждал, что не стоит писать конферансье с Петра Николаевича, но он настаивал... Резвился... В результате мы некоторое время были на грани срыва, краха всего проекта! Вот к чему приводят необдуманные шаги! Вы не должны были его вспомнить, и слава богу, не вспомнили, нас спасло чудо. Но его образ настолько впечатался в ваше сознание – последний год вы видели его в банке каждый раз, когда была ваша смена, – что еще немного и... – Он не закончил;
Я все стоял у окна и всматривался в город, ища следы того мира.
– Даже ваши неоднократные мысленные отсылки к виденным кинофильмам не случайны, – после паузы продолжал Полисадников. – Они вызывались нами из вашего подсознания и служили своего рода маяками. Иногда вы расслаблялись, иногда скорее находили выход из ситуации... Было и физическое воздействие. Например, в лесу, когда вы с байкерами напоролись на засаду чеченцев. Багира плюнула вам в лицо. Специальный раствор, имитирующий слюну, был выплеснут на вас из желоба в саркофаге.