Полигон
Шрифт:
Откровенно говоря, в финале я рассчитывал на блицкриг с хэппи-эндом, а никак не на полный разгром. Еще не хватало, чтобы мой сын оказался свидетелем того, как его родителей порубят в гуляш!
– Тень, лови! – крикнул вдруг Патрик из-под стола и что-то швырнул в доморощенного ниндзю.
Как выяснилось через миг, он метнул в мечника осколок зеленого стекла, который конечно же не мог причинить профессионалу хоть какой-то вред. Однако дружок Новака на миг отвлекся, дернул головой, уходя от гостинца, летевшего ему в затылок, – и при этом на миг потерял нас из виду.
А мне большего и не надо
Я тут же сократил расстояние между нами до минимального и нежно, как в танце, обнял Тень за талию, не позволив ему больше размахивать особо крупной заточкой. И, только наши тела соединились, как следует врезал ему лбом в повязку, закрывающую лицо. И тут же добавил.
Увы, вырубить Тень оказалось не так-то просто. Стойкий, гад! Он дернулся, вырываясь, потом сам ударил меня лбом, пребольно угодив в челюсть.
– Край, осторожно! – крикнула Милена.
Новаку надоело смотреть на наше танго. Он вытащил из-под пиджачка «Ingram MAC-10» с глушителем и нажал на спуск. Понятно, что ему хотелось продырявить меня, но вышло иначе – очередь схлопотал его товарищ Тень. Вовремя я развернул его спиной к стрелку. Однако это не остановило Новака, он продолжил вести огонь. После третьей очереди Тень ослаб, и мне даже пришлось держать его, чтобы не упал. С таким вот щитом наперевес я прошагал к Новаку. Щит – уже неживой – уронил, лишь когда у горе-стрелка закончились патроны и он полез в карман за новым магазином. Перезарядиться бывшему менту я не дал – удара в челюсть хватило, чтобы он выронил оружие и ошалело уставился на меня.
У-у, однако размяк он за то время, что мы не виделись.
Охрана, костюмчики дорогие, жратва ресторанная… Все это не пошло ему не пользу.
– Это мое! – Адольфо Гамбино проковылял к столу и так вцепился в золотистый кейс, что пальцы-сардельки аж побелели. – Я ни при чем! Я вовсе не хотел обидеть вашего сына! Я люблю детей! Я обожаю детишек! Я нежен с ними! Я…
Сообразив, каким боком тут толстяк, моя супруга мгновенно превратилась в разъяренную фурию. Она выдрала из лапищ-окороков кейс и, хорошенько размахнувшись, врезала им по громадной щекастой башке Гамбино. Сицилиец так и хлопнулся на колени, глазки его поплыли, но все же сознание он не потерял. На лбу Адольфо четко пропечатался красный след от удара. Однако через миг толстяк вновь был на ногах, даже слишком резво вскочил для своей комплекции. Его заплывшая жиром туша при этом вся всколыхнулась. Завораживающее зрелище. Однако Милену оно не впечатлило. Супруга вновь обрушила кейс на череп сицилийца. И еще раз – со звонким шлепком. И когда Гамбино уже растянулся на полу, треснула по затылку.
– Мамочка, ты просто супер! – раздалось из-под стола.
– Любимая, ты у меня просто звезда! – оценил я пассажи супруги.
Патрик выбрался из укрытия и помог подняться симпатичной девчушке, которую не портили даже ритуальные шрамы на щеках.
– Папочка, это Амака, – представил ее Патрик. – Она моя подружка. Она хорошая.
– И хорошенькая, – я улыбнулся девочке.
Нашей милой беседе помешал Новак, который, держась за ушибленную челюсть, начал вдруг бормотать:
– Мы же друзья, Макс! Мы же еще с Чернобыля… Макс, насчет денег я пошутил, ты же понимаешь, да?
Я оставил его вопрос без ответа. Не оборачиваясь, бросил Милене:
– Любимая, возьми кейс и выведи, пожалуйста, отсюда детей. И дверь прикрой.
Дети Вавилона, конечно, всякое повидали на своем малом веку, жизнь у нас такая, что никак без насилия, да и в коридоре полно трупов, но мне почему-то не хотелось, чтобы мой сын и его подруга смотрели на казнь.
Дверь за Миленой закрылась.
…Минут пять спустя я присоединился к жене и детям.
О том, что случилось с Новаком, извините, не расскажу.
Это было жестоко. Слишком жестоко. Даже мне это будет сниться по ночам в кошмарах.
Милена открыла кейс. Я присвистнул, оценив его содержимое.
– Любимая, сын с нами, с ним все в порядке. И даже баблос на новую жизнь мы добыли-таки. Береги этот кейс! Ну и все, пора валить. Сразу в аэропорт, покупаем билеты куда угодно, только подальше отсюда!
Милена как-то странно на меня посмотрела, будто увидела впервые, и я ей сразу не понравился и даже стал отвратителен:
– Край, а как же дети?
Удар ниже пояса. Я вспомнил, как малыши смотрели на меня, когда я пообещал вернуться и увести их из детдома.
– Любимая, ты же прекрасно понимаешь, что нам надо как можно скорее выбраться из города. Теперь у нас есть деньги, чтобы начать новую жизнь на другом конце Земли!
– Край, я не хочу жить черт знает где! – выкрикнула мне в лицо жена. – Я хочу жить в Вавилоне! Это мой дом!
Я схватил ее за плечи и встряхнул:
– Ты что, не понимаешь, в любой момент город может погибнуть?! Вся страна станет отравленной пустыней! Да если б не эти чертовы баллоны с «Гремлином», разве бы я…
Меня перебил Патрик:
– Папочка, ты сказал баллоны?
Я хотел напомнить сыну, что старших перебивать нехорошо, но…
Но мой сын и так об этом знает, и уж если он вмешался, то ему есть что сказать.
– Да, Патрик, я говорил о баллонах.
– В подвале много баллонов. На них на всех значок: череп с костями. Я сам видел! Папочка, я могу тебе показать, где они. Там аккуратно надо, там ловушки!
От помощи сына я, криво усмехнувшись, отказался. Надо же – малец меня, сталкера, через ловушки провести хочет… Да и зачем ребенка лишний раз подвергать опасности? Мало он, что ли, в последнее время натерпелся? Оставив Патрика на попечение Милены, вооруженной и готовой завалить каждого агрессора в радиусе полукилометра, я в гордом одиночестве спустился в подвал, где после пары-тройки незначительных приключений, едва не стоивших мне жизни, внимательно изучил маркировку баллонов и пересчитал их: ровно полсотни штук. Все на месте и все с неактивированным «Гремлином» внутри. Новак, значит, не только работорговлей занимался… Вот же гад!
– Макс, у нас проблемы! – услышал я крик Милены и ломанулся на голос.
Оказывается, пока я ползал по местным подземным коммуникациям, моя благоверная и сынок с Амакой прогулялись в зал, где мы оставили похищенных детишек, и всех вывели в вестибюль. Дать бы кое-кому пониже поясницы за инициативу, но не в присутствии же Патрика?!..
– Какие проблемы, любимая?
– Сам посмотри, Макс.
И я посмотрел.
И увидел вооруженных бойцов весьма примечательной наружности.
– Макс, они везде.