Полигон
Шрифт:
– Он потерял правую ногу ниже колена...
– Это произошло на моих глазах.
– Тогда вы должны понимать, что сейчас его лучше не тревожить.
Рыжеволосая дамочка принадлежала к той породе людей, которым кружит голову обладание даже крошечной властью, и она тихо упивалась своим мнимым правом наложить запрет на посещение пациента.
Начав не на шутку раздражаться, Кин извлек из бумажника удостоверение сотрудника Генштаба и сунул ей под нос.
– Я провожу инспекторскую проверку этого гарнизона, -
– И мне по долгу службы необходимо побеседовать с вашим пациентом.
Несговорчивая дама придирчиво изучила запаянный в пластик документ, словно намеревалась раскусить фальшивку или собиралась поставить под сомнение право всяких там инспекторов вторгаться в осененные святостью места вроде гарнизонного лазарета. После титанических умственных усилий, сопровождавшихся напыщенными гримасами, она нажала клавишу интеркома, вызвала к себе некоего Штайбе и, поджав узкие губы, замкнулась в скорлупе неодобрительного молчания. Кин продолжал стоять перед ней навытяжку, с защитным шлемом под мышкой, справедливо полагая, что это допекает дамочку гораздо пуще, чем если бы он сел без приглашения.
Вскоре явился тот самый худосочный фельдшер, которого Кин встретил в вестибюле. Выправки у него не было ни на грош, а во взгляде, которым он, войдя, окинул напряженную мизансцену, проскользнуло затравленное недоумение. Наверняка парень решил, что его сгоряча пригласили блеснуть талантами в качестве вышибалы, и вполне самокритично побледнел.
– Проводите гражданина офицера в шестнадцатую палату, - велела дама тоном глубоко оскорбленной добродетели и добавила, обращаясь к Кину: - Только не больше пяти минут.
– Ну, уж это как получится, - направляясь к двери следом за фельдшером, бросил Кин через плечо.
Эта мелкая стычка лишний раз привела его к выводу о том, что кой-какие удовольствия, связанные с наличием во Вселенной особей противоположного пола, обходятся чересчур дорого, поскольку женщины имеют свойство генерировать вокруг себя плотное поле неудобств и глупостей. Есть повод втайне позавидовать фабрам, которые сконструированы однополыми и благодаря этому не ведают великого множества удручающих проблем.
– И часто у этой вашей медички бывает несварение желудка?
– деловито поинтересовался Кин, шагая рядом со Штайбе по длинному коридору.
– Простите, к чему вы это?
– с искренним недоумением промямлил тот.
– Да так, мой наметанный глаз констатировал повышенную кислотность физиономии. Смертельный исход не грозит, но приятного тоже мало.
– А, понял. Шутка.
– Помилуйте, какие тут шутки! У меня сложилось впечатление, что ей просто необходим хороший клистир.
Неожиданно фельдшер прыснул.
– Прописать некому, - посетовал он.
– Разве что вы возьметесь?
– Это риск, в медицине я дилетант. Хотя очень хочется, по правде говоря.
Они остановились перед дверью из матового
– Подождете здесь, ладно?
– свойским тоном попросил Кин, и Штайбе охотно согласился.
Войдя, Кин очутился в небольшой одноместной палате, где буквально негде было повернуться от всяческой хитроумной медицинской аппаратуры. Рядом с дверью, вдоль стены, выстроились шеренгой пузатые бачки, от них тянулись гофрированные шланги к регенерационному боксу, в который упаковали культю ноги Даркофа. Тот лежал в забытьи на койке, опутанный проводами множества датчиков и трубочками аппаратуры для внутривенного впрыскивания.
Скромных медицинских познаний Кина вполне хватило на то, чтобы оценить показания приборов, укрепленных над изголовьем койки. Судя по всему, дела у парня идут неплохо, и скоро он уже будет осваивать ходьбу с новой ногой.
Кин уселся рядом с койкой, намеренно скрежетнув ножками табурета по плиткам пола. Раненый разлепил веки, медленно повернул голову в его сторону.
– Здравствуйте, Даркоф, - произнес Кин ключевую фразу, пристроив планшет с диктофоном на коленях.
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально, - сиплым голосом произнес тот.
– Нога зудит...
– Ну, ей сейчас положено зудеть. Наверно, пить хотите?
– Н-нет...
Кин расстегнул ворот бронекостюма, полез в нагрудный карман мундира, вынул плитку фруктина и положил на прикроватную тумбочку.
– Это вам. Поправляйтесь, отращивайте ногу. Вы классный водитель, Даркоф.
Бледный как полотно парень слабо улыбнулся:
– Спасибо... что пришли... только сласти зачем, зря вы...
Рубрика ориентации в досье Даркофа скупо сообщала: "Уровень притязаний без дисбалансов, аксиология традиционная, сексуальность в норме, весьма неравнодушен к сладким лакомствам". Что ж, приятно, когда срабатывает тщательно выпестованное внимание к мелочам и умение извлекать их из памяти в нужный момент. Даже если это чисто человеческий жест, не имеющий отношения к выполняемому заданию. Кин мягко похлопал его по плечу:
– Ешьте на здоровье.
– Там... в горах...
– Даркоф с трудом ворочал языком после наркоза.
– Кто нас приласкал бронебойным?
– Это был не снаряд, Ронч ошибся. В турбоход подложили мину, - объяснил Кин.
– Ну, дела-а... Кто?
– Я сам хотел бы это узнать.
– Надо же... мина... Что ж за гад такой в гарнизоне завелся!..
– У парня сжались кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
– Попробуем разобраться. Как вы думаете, кто имел возможность сунуть мину в воздухозаборник?
– спросил Кин.
– Это случилось между одиннадцатью и двенадцатью, никак не раньше.