Полигон
Шрифт:
Николай вздохнул:
– Я же говорил: мне приходилось курировать «Мертвый рай». До тех пор, пока из меня самого чуть не…
Орг осекся. Отвернулся.
– Из тебя тоже хотели сделать ЭТО? – Глазищи Юлы смотрели на изрубленный рабочий… учебный… на человеческий «материал».
Сочувствие и жалость слышались в ее голосе. Море сочувствия, море жалости.
– Нет, – он ответил с неожиданной злостью, – не это – хуже.
О том, что может быть хуже, Денис гадать не стал. Он мог сейчас думать только об одном. На кой мерзавцу Кожину понадобилось втягивать
Глава 5
Справиться с искореженной взрывом дверью удалось не сразу. Помогли снаружи. Там, на лестничной клетке уже ждали двое. Без масок. Ахмет и Чмо.
Борец-кавказец не скрывал радости, увидев шефа в добром здравии. Вероятно, радость была искренней. А вот в глазах Чмо промелькнуло расстройство. И явно виноваты в том были выжившие операторы. Ну и плевать! Денис улыбнулся волчьей шестерке – широко и нагло. Сейчас можно, сейчас они под защитой пахана.
Чмо проглотил.
– Су-у-у..! …ать! – Ахмет заглянул в разгромленную квартиру. Присвистнул. – Чё там, а Колян?
Отвечать Николай не стал. Спросил:
– На улице тихо?
– Как в моргэ, – хмыкнул кавказец.
– Ну, это ненадолго. Ты, – Николай ткнул пальцем в Ахмета, – предупреди наших. Пусть сваливают отсюда. Все. Сейчас же.
Гонец отправился выполнять поручение. С неожиданной для борцовских габаритов скоростью.
– Ты, – пахан обратился к Чмо, – пойдешь с нами. Поможешь перетащить компьютер. Сломаешь – сгною в подвале с мертвяком.
– Не-е, Колян, я аккуратно, жуб даю, – испуганно прошепелявил беззубым ртом шестерка.
Мнения операторов спрашивать никто не собирался. Отдавать им Славкин комп – тоже.
Из дома они не вышли. Остановились под козырьком подъезда. Смотрели. Как во дворе снуют люди.
Из ближайших многоэтажек на улицу валили орги. Много оргов. Так вот, выходит, где в Ростовске главное Волчье логово! Было…
Группировщики расходились, разбегались, расползались, пряча лица под масками. «Крысы на тонущем корабле!» – подумалось Денису.
Орги вокруг торопились, суетились. Один только Николай сохранял спокойствие и невозмутимость в этом броуновском движении камуфлированных фигур. Капитан решил покинуть идущее ко дну судно последним? Напрасный героизм! Комендантский час вот-вот закончится, а уж тогда не миновать встречи с ранними патрулями. Никак не миновать! Денис, Юла и Чмо затравленно озирались вокруг. До чего велик соблазн поддаться стадному инстинкту, рвануть с места и бежать, бежать, бежать… Абы куда бежать. Нет, ну в самом деле! Если Николай намеревается увести их подальше отсюда, надо спешить, а не стоять истуканами.
Пахан далеко не повел. Едва скрылся из виду последний орг, Николай повернул обратно. В подъезд. И бодро зашагал наверх. К лестничной площадке на пятом этаже. Туда, откуда они спустились.
– В чем дело? – встревожился Денис.
Лишняя трата слов… В подъездной темноте и безответном молчании двое операторов и волчий шестерка с компьютером плелись за Николаем.
Остановился он перед простенькой дверью – старой, обшарпанной, с облупленной краской. Той самой дверью, что сиротливо ютилась напротив квартиры оргского вожака.
– Перекантуемся у Секретарши, – хмыкнул пахан. – Здесь нас будут искать м-м-м… не так тщательно.
Что еще за секретарша? Операторы переглянулись. Николай нажал на звонок. Долго жал, с перерывами. Длинными и короткими. Кажется, орг вызванивал пароль – особый звуковой код, вроде того, что использовали районные следаки. У пахана группировщиков тоже имелась своя азбука Морзе. У пахана и его таинственной секретарши.
Теперь Денис ожидал чего угодно. Его теперь не удивило бы даже появление на пороге Ночки с чашечкой кофе для шефа. Для одного из своих шефов. Да, он вполне готов был поверить, что помощница мэра и федерального посла по совместительству подрабатывает еще и секретаршей у главаря бандитского клана. Но то, что произошло…
Шаркающие шаги за дверью, смачное покашливание, недовольное старушечье бормотание… Из дверного проема вынырнула седая голова на тонкой шее. Настороженные подслеповатые глазки на сухом лице с едва угадывающимися в частой сети морщин следами былой (ну очень былой) красоты вперились в подъездный мрак. В слабом свете прихожей Денис различил также замызганный ватный тулупчик поверх ночной рубашки, свисающие на коленях теплые чулки и толстые стоптанные вязаные носки. На правом – заштопанная дырка. На левом дырка только-только намечающаяся. Старые тапки не скрывают ни ту, ни другую.
Бабка! Хрензнаетскольколетняя… Однако же. Оргской романтике, оказывается, все возрасты покорны. Среди Волков, оказывается, тоже попадаются порой старые беззубые волчицы.
– Ох-хо-хо! Что ж в такую рань-то, – прошамкала старуха. – Ты, Коленька, радость моя? С друзьями? Ну, заходите-заходите…
Дверь открылась. Старушка отодвинулась.
Коленька?! Радость моя?! Ничего ж себе! Любящая бабушка встречает непутевого, но любимого внучка! Сейчас пирожками потчевать начнет…
– Это и есть твоя э-э-э… секретарша? – озадаченно шепнула Юла.
Озадаченно, тихо, но не беззвучно.
Бабка, однако, не услышала. Кажется, она еще и глуховата ко всему прочему.
– Не моя, – так же тихо ответил Николай, – просто Секретарша.
– То есть?
– Прозвище такое. Раньше она работала в Периметре. Давно уже – обслуживала еще деда Черенкова. Ну, и вроде бы влипла в историю. Лесбиянкой оказалась. Тайком от шефа закрутила любовь с девчонками-сменщицами. Застукали ее, короче, да вышвырнули из мэрии. С тех пор у нашей Секретарши зуб на Периметр. Бо-о-олыпой такой зуб. К Волкам примкнула. Пока молодая была, говорят, такие делишки вытворяла – зашатаешься. А под старость угомонилась немного, в богадельне этой поселилась. Но все еще оказывает клану некоторые неоценимые услуги. Ну, и мы, конечно, не забываем бабульку. Помогаем. Поддерживаем. Материально и так, вообще…