Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя
Шрифт:
Пока самолет сжигал горючее, было принято решение произвести посадку на наиболее ровную запасную полосу, предназначенную для других работ. Аэродром был построен немцами во время войны, и взлетные полосы были повреждены во время освобождения Керченского полуострова. Позже они были отремонтированы, но неровности остались. Запасная полоса была сделана во время основания полигона. Самолет с изделием благополучно сел. Надо сказать, что экипажи на ТУ-4 были подобраны из лучших летчиков — асов,
Как-то незаметно недалеко от нашего ангара вырос лабораторный корпус. Там размещалась экспедиция, членов которой
Мы наблюдали за испытаниями, когда самолетом-снарядом управлял пилот, который должен был посадить его на взлетную полосу. По полигону ходили слухи, что пилот за каждый вылет получал огромные деньги по тому времени. Говорили, что этот самолет-снаряд предназначался для нашего заряда. Но пока шла его разработка и доводка, были разработаны другие, более эффективные носители нашего заряда — ракеты.
Так постепенно проводилась подготовка к полномасштабным натурным испытаниям бомбы с атомным зарядом, которые были проведены в 1951 году на полигоне УП-2 МО, о чем я расскажу в одной из следующих глав.
После проведения испытаний нам (обычно оставалось 5–6 человек) отмечали командировки и отправляли на все четыре стороны.
До Москвы добирались разными способами. То поездом из Симферополя, то самолетом. Однажды даже летели загранрейсом на самолете, следовавшем из Болгарии. Как-то на полигон прибыли представители ПГУ при Совете Министров. Они приехали на автомашинах «ЗИМ». Обратно их отправили на самолете, а нас посадили в «ЗИМы», так и ехали до Москвы. Был случай, когда ехали из Симферополя в мягком вагоне (в другие билетов не было), а денег не осталось на дорогу. Купили мы на четверых десяток раков и буханку хлеба, с тем и ехали. Приехали в Москву голодные, зато в мягком вагоне.
В столице мы обычно без промедления направлялись в нашу контору на Цветном бульваре, 12, где у Арутюнянца получали в счет зарплаты энную сумму денег, дружно обедали, ночевали в общежитии гостиничного типа на улице Кирова и на следующий день самолетом прибывали на объект.
1949 год. Первый атомный взрыв на полигоне УП-2
С весны 1949 года поползли слухи, что предстоит поездка на полигон куда-то в Среднюю Азию. Действительно, началось оформление людей, составлялись списки оборудования, которое предстояло взять с собой. Комельков B.C. тщательно проверял каждую графу списка. Дело в том, что на полигон заряд отправлялся в разобранном виде, и сборка должна была производиться на месте. Для этого там была построена специальная производственная площадка с лабораторными и сборочными корпусами. Для приемки строящихся зданий от НИС был назначен Нецветов Н.И., от НКС — Травкин В.К., которые и выехали туда весной.
Началась контрольная сборка зарядов, подлежащих отправке на полигон. Если мне не изменяет память, их было пять. Сборка шла на территории завода 1, в здании № 21 (по нумерации настоящего
Наконец подготовка первого эшелона была закончена. Сформирована была и первая группа людей, которые должны были обеспечить установку оборудования в лабораторных зданиях, расставить мебель, приготовить все к работе. Я тоже был отправлен на полигон с первой группой.
Я уже писал, что в то время от Сарова до Шатков шла узкоколейная железная дорога, а в Шатках на базе нас перегружали в вагоны на широкой колее. Для нас были заказаны два купированных вагона, в одном ехали мы, в другом — охрана. Охрана стояла на каждой тормозной площадке, сменяясь на редких остановках.
Состав шел по «зеленой улице», останавливаясь только для заправки паровоза водой и для осмотра букс и колес. Интересное зрелище представляли собой эти остановки. На перронах не было ни одного человека, кроме милиции, сотрудников КГБ и бригады железнодорожников. Причем последние производили осмотр вагонов в сопровождении сотрудников госбезопасности.
Хочется отметить организацию питания в пути, особенно обед. Начальником эшелона был назначен Детнев Василий Иванович, полковник, представитель КГБ при Совмине у нас на объекте.
Каждый день он обходил купе и спрашивал:
— Где будем завтра обедать?
Мы выбирали станцию из названных, и на следующий день, когда поезд останавливался, мы гурьбой отправлялись в ресторан. Там — ни души, накрытые столы, работает буфет. Мы спокойно обедали, расплачивались и вновь по вагонам. Завтракали и ужинали в поезде чаем и сухим пайком, у кого что было: консервы, хлеб, сало, или что успели купить в буфете.
Таким образом, следуя по маршруту Казань — Свердловск — Тюмень — Омск — Новосибирск — Барнаул, наш эшелон прибыл рано утром в Семипалатинск. Переехав по мосту через Иртыш, поезд остановился в Жана-Семей, пригороде Семипалатинска, где нас ожидала колонна грузовых машин. Взвод солдат быстро разгрузил эшелон, кузова накрыли брезентом, нас рассадили по одному с водителями в кабины, и колонна двинулась в путь.
Ехали в западном направлении, вниз по течению Иртыша. Новенькие ЗИС-150 шли с заданными скоростью и дистанцией по степной дороге. Пыль стояла, как дымовая завеса, правда цвет ее был с красным оттенком. И если бы не легкий ветерок со стороны реки, едва ли было бы видно машину, идущую впереди. Остановки были редкими. Начальник колонны на «газике» объезжал колонну. Подходила и цистерна с водой: кто пил, кто заливал воду в радиатор. Стояла изнурительная жара.
Как бы то ни было, но проехав около 150 км, мы подъехали к небольшому городку на берегу Иртыша. Тогда он назывался пунктом «М». Две улицы с двухэтажными домами, в центре — площадь, на которой размещались гостиница со столовой, штаб гарнизона и дом офицеров. Нас провели в столовую, накормили отличным обедом, и после небольшого отдыха мы двинулись дальше.
Километров десять мы проехали по «бетонке», а потом опять началась степная пыльная дорога. Через 75 км мы въехали в пункт «Ш». Небольшой поселок из пяти-шести двухэтажных домов. Два из них, квартирного типа, были для нас, комнаты уже были распределены.