Полихромы. Серебряная Тьма
Шрифт:
Если им охота троллить Жарова, пускай. Карина собиралась молчать. Но лишь до тех пор, пока не заговорила Нинка.
– Жаров, ничего интереснее булыжника не нашел? – лениво проговорила Даридзе.
– Вы слепые? – громко сказала Карина. – Булыжник? Этот камень сверкает как алмаз!
Все заржали. Яся ткнула Карину локтем в бок и прошипела:
– Ау, просыпайся. Или ты это прикол такой? Там же булыжник.
– Разве что с алмазным напылением… – пробормотала Карина.
– Очень хорошо, – пробубнил Жаров все с той же невразумительной интонацией. – Как раз то, что я имел в виду под возможностью разного восприятия цветовых волн, обусловленных особенностями каждого конкретного человека. Кто-нибудь еще видит сияние алмаза?
Никто не отреагировал. Жаров мечтательно улыбнулся, глядя куда-то за Карину.
– Двое. Очень хорошо.
Карина с замиранием сердца повернулась. Тимохин сидел развалясь на стуле. Его правая рука была небрежно поднята.
Глава 3. Школа как средоточие зла
Как избежать неприятного разговора об оценках с родителями? Переставить мамин будильник, чтобы с утра проспали все. В суматохе сборов на работу и в школу уже не до выяснения философских вопросов вроде «почему у Карины по физике твердая два, а по истории даже двойка с трудом натягивается».
Первым уроком была физкультура. Карина влетела в раздевалку, когда весь класс уже заходил в спортзал. Быстро стянула джинсы, влезла в спортивный костюм, сунула ноги в кроссовки (чей гениальный ум придумал силиконовые шнурки?) и практически успела к перекличке. Физрук Олег Дмитриевич, невысокий и тощий, исподлобья посмотрел на нее, но ничего не сказал. Перекличку проводил Егор, практикант из института физкультуры. Ему было и делать замечание. Но Егор (а точнее Егор Александрович) был няшкой и прелестью (если, конечно, можно так назвать парня под два метра ростом, больше похожего на викинга, чем на няшку и прелесть) и ни к кому не придирался. Подумаешь, опоздала на пару минут.
– Шелестова!
– Есть!
Егор прошел мимо, на Карину повеяло легким ароматом туалетной воды. Светловолосый, голубоглазый, накачанный – практикант стоил того, чтобы в него влюбиться. Почему бы Даридзе не переключиться на него и не оставить Матвея в покое?
Карина замечталась и не услышала свисток. Кто-то больно ткнул ее локтем в бок (спасибо, лучшая подруга, кто еще способен так ласково напомнить, что пора бежать), и Карина сорвалась с места, привычно считая вдохи-выдохи, чтобы не сбить дыхание.
Пять кругов бега, потом упражнения, потом нормативы на время и наконец баскетбол. Карина играть в баскетбол не умела и не любила, а Яся была против участия в любой организованной деятельности по принципиальным соображениям, поэтому во время игры они всегда тусовались на скамейке запасных. Их никогда не вызывали – желающих поиграть хватало и без них, а они могли свободно поболтать целых пятнадцать минут урока.
– Я не знаю, реально, Карин, я этого не писала. Честно.
Второе странное сообщение от Яси пришло сегодня утром, когда Карина бежала в школу.
У тьмы есть цвет. Этот цвет – серебро. Всмотрись в нее, прежде чем она поглотит тебя, и если ты сумеешь увидеть ее глаза, то сумеешь подчинить ее своей воле.
У тьмы серебряные глаза.
Посмотри в них. Только в этом спасение.
Стань сильнее, чем страх.
Чем-чем, а литературным талантом Яся никогда не страдала. Поэтому Карина не сомневалась, что подруга раскопала этот бред где-нибудь в сети, а теперь троллит ее. Но как было не поверить, когда Яся так яростно все отрицала?
– Какой-то гад взломал наш чат. Вычислю его, руки оторву.
– А разве так можно?
– Не знаю. Надо гуглить.
– Может, пока новый чатик создадим? Чтобы в этом не палиться–
Бум. Тяжелый баскетбольный мяч врезался в стену в паре сантиметров от головы Карины.
– Любимов, козел, гляди, куда кидаешь! – завопила Яся и со всей силы пнула мяч обратно в гущу мальчишек.
– Это не Матвей, – прошептала Карина, чувствуя, что лицо заливает краска – как всегда, когда она произносила его имя. – Это… новенький.
– Какая разница. Все они козлы.
А вот тут Карина никак не могла согласиться с Яськой. Она следила за Матвеем, который ловким ударом отправил мяч в корзину противника. Страшно было признаваться в этом даже самой себе, но она была бы рада, если бы он намеренно кинул в нее мячом. И даже попал. Так он хотя бы показал, что знает о ее существовании.
– Новенький этот еще на нашу голову, – продолжала Яся недовольно. – Как будто у нас своих идиотов мало. Перевелся бы в «Б», к нам то зачем?
– А вдруг он не идиот… – тихо сказала Карина.
Она до сих пор не решила, рассказывать Яське про Тимохина или нет. Дружба требовала ничего не скрывать. Но семейная тайна, да еще такая… наверняка она больше, чем требования дружбы?
– Ты в него часом не влюбилась?
– Яська!
– Да ладно, шучу. Расслабься. Но по этому Тимохину сразу видно – гаденыш. Взгляд такой… ехидный. Как будто мы все тут дно.
Слова «он мой брат» застыли на языке. Явно не лучший момент, чтобы пускаться в откровения. Тем более, что Яська права как всегда. Новоявленный брат даже в баскетбол играл с таким видом, как будто все вокруг были ему должны. Самое мерзкое было то, что играл он и правда классно. Егор уже два раза крикнул «молодец, Илья!». Даже Матвей (признавать это было больно) смотрелся не так уж круто на фоне Тимохина.
Зато Матвей выше, подумала Карина мстительно и отвернулась. Чтобы не думали, что она на кого-то там пялится.
Но можно было не беспокоиться. На следующих уроках на Тимохина пялился весь класс. На алгебре он единственный вызвался к доске решать логарифм, насчет которого математичка особо предупредила – высший пилотаж. Тимохин решил его так быстро, как будто перед ним был примерчик из первого класса.
– Мы эти прошли в конце девятого, – сказал он в ответ на восторги математички.